Тень луны

Мирослава чуть не сшиб с ног вражеский солдат в черно-красной тунике. Он налетел на оборотня спиной и сразу же поплатился за свою невнимательность: тот толкнул его прямо на меч иверского воина, который благодарно кивнул неожиданному помощнику, и тут же схватился с другим неприятелем. Молодой человек увернулся от нацеленного на него копья, ухитрился перехватить его и тыльной стороной древка толкнуть напавшего в живот. Дерево, не выдержав силу удара, расщепилось, пронзив врага острым сколом насквозь. Противник выронил щит, схватился руками за древко, рухнул на колени, жадно глотая ртом воздух, а затем завалился на спину. Мирослав подхватил с окропленного кровью снега щит, сбил им с ног какого-то излишне прыткого вояку из отряда лорда Иверского, который в запале боя чуть не рубанул его клинком, и осмотрелся в поисках самого графа. Он увидел Михала среди постепенно рассредоточивающегося скопления синих туник. И направился в его сторону.

Оборотень ударил щитом набросившегося на него противника, опрокинув его. Тот упал, выронив меч, которым не преминул воспользоваться Мирослав. Он всадил клинок в грудь распростертого на снегу солдата. Выпрямляясь, молодой человек краем глаза заметил несущегося на него врага. Лезвие меча с громким чваканьем покинуло поверженное тело, описало полукруг и прошло сквозь торс напавшего, разрубая его пополам, разбрасывая кольчужные кольца и кровяные брызги.

Багряные капли попали на лицо, заставив чуткие ноздри затрепетать от пьянящего аромата крови, и Мирослав понял, что уже не в силах сопротивляться слепому желанию убивать. Зверь проснулся, заслонил человеческий разум своим огромным черным телом. Оборотень не знал, что удерживало его от перекидывания, помогало отличать врагов и своих. Он не помнил, как прокладывал себе дорогу среди неприятельских солдат, как оказался спиной к спине с лордом Михалом и как долго они сражались вместе, словно два соратника. Мирослав опомнился, услышав над собой ржание поднятого на дыбы коня. Перед лицом в опасной близости мелькнули копыта и тяжело опустились на землю. Блеснул наконечник копья, приготовленного для удара. Но направлено оружие было на графа Иверского. Оборотень отшвырнул щит и шагнул вперед. Жеребец снова взвился на дыбы, попятился назад.

Всадник, чудом удержавшись в седле, ухитрился метнуть копье, но промахнулся: оно вошло в снег в шаге от лорда. В поисках бросавшего Михал обернулся и увидел, как незнакомец в черном, тот, который причинил в Ивере ему столько неприятностей, одним сильным толчком завалил коня в черно-красной попоне вместе с седоком. В воздухе только и мелькнули красные перья плюмажа на шлеме. К удивлению графа, рыцарь довольно резво поднялся, обнажил меч и, обогнув пытающегося подняться жеребца, с криком бросился на человека в черной одежде. Что было дальше, Михал не увидел. Его оттеснил вихрь сражения.

Мирослав одним выверенным ударом выбил меч у противника, перехватил руку с кинжалом, нацеленным ему в сердце, и с силой сжал ее. Послышался звук дробящихся костей и хриплый крик боли. Оборотень отшвырнул вояку в сторону. Тот упал на бок, потеряв при падении шлем, но, невзирая на боль, быстро подскочил, подобрал с земли клинок и с упорством разъяренного вепря снова атаковал. Мирослав увернулся - лезвие меча со свистом рассекло воздух. Противник рыкнул и повторно замахнулся. Оборотень снова уклонился, схватил его запястье и вывернул, хрустнув костью. Уронив оружие, рыцарь взвыл от боли. Удар в челюсть оборвал его крик. Мирослав отпустил его руку, и обмякший воин грузно рухнул на снег. Добивать вояку не пришлось, но безумный взгляд мертвых глаз отрезвил победителя. Оборотень осмотрелся вокруг: смерть, кровь, боль... И каждым движет стремление выжить любой ценой...

- Всеслав! - Анетта бросилась на грудь мужу. Тот не ожидал увидеть ее на крепостной стене и как-то неловко обнял, стесняясь окружающих их воинов. Те понимающе отвернулись, обсуждая происходящее на поле перед Антарой.

- Что ты здесь делаешь? - нахмурился молодой супруг и мягко отстранил ее от себя.

- Ты... ты ранен, - словно не слыша его вопроса, сказала она и с сочувствием посмотрела на юношу.

Лишь после ее слов Всеслав вспомнил, что так и не надел шлем, принесенный Энри, и до сих пор таскает его в руке.

- Анетта, что ты здесь делаешь? - повторно спросил он.

- Тебе больно?

- Ерунда... царапина... - смутился юноша и покосился в сторону стоящих неподалеку воинов, в надежде, что те не прислушиваются к их разговору.

- Хотела сама убедиться, что с тобой все хорошо и ты цел и невредим... Я так боюсь за тебя... - произнесла она, глядя влюбленными глазами на мужа. - Не хочу тебя потерять! - девушка снова прижалась к нему, совсем не брезгуя запятнанной кровью одеждой.

- Как только лорд Казимир мог тебя отпустить? Мне сказали, ты занималась его раной.