Тень Микеланджело

— Мне такая мысль тоже приходила в голову, но если вдуматься, то все становится еще более странным. Получается, что само существование этого рисунка, независимо от того, подлинник это или подделка, является свидетельством чего-то… чего-то такого, из-за чего стоит убивать.

— Вот-вот, — улыбнулся Валентайн. — Помнишь, что я говорил о хождении кругами? В конечном итоге ты приходишь к маленькой точке истины в центре водоворота. И мне кажется, ты только что это сделала.

— В чем же состоит истина?

— В том, что само существование этого рисунка является основанием для того, чтобы убивать.

— И какого рода эта истина?

— Опасная.

ГЛАВА 16

В три пятнадцать человек в сутане сошел с прибывшего из Рима самолета авиакомпании «Дельта», пропустил свой фибровый чемоданчик через контроль и предъявил строгому, облаченному в униформу сотруднику иммиграционной службы паспорт Ватикана. Согласно документу этого человека звали отец Рикардо Джентиле, и он являлся священником, о чем можно было догадаться по его виду. В действительности все сведения, содержащиеся в паспорте, были ложными, а сам паспорт, хоть и на подлинном бланке и с подлинными печатями, никогда официально не выдавался, не регистрировался и не числился в базе данных Ватиканской паспортной службы в Риме. Контролер иммиграционной службы бросил на клирика суровый взгляд, говоривший, что сей служащий стоит на первой линии обороны в войне против терроризма, вернул паспорт и кивком пропустил пассажира из Рима в Соединенные Штаты.

Отец Джентиле последовал за толпой наружу, на послеполуденный солнечный свет, взял такси и велел водителю-нигерийцу отвезти его в отель «Холидей-инн» аэропорта Кеннеди. Он не стал говорить с водителем на его родном анаангском языке, хотя и владел им совершенно свободно; менее всего он стремился произвести на кого-либо впечатление и обратить на себя внимание. Достаточно было и того, что облачение священника сразу выделяло его из толпы.

Поездка заняла всего несколько минут, и к трем сорока пяти отец Джентиле зарегистрировался в отеле на пересечении Ван-Вик-экспрессуэй и Белт-паркуэй. Номер его был невелик, очень просто обставлен и выдержан в фиолетовых тонах, а окно выходило на своего рода японский садик. Впрочем, все это не имело для него значения.

Заперев за собой дверь, священник опустил жалюзи и включил свет на письменном столе. Верхнего света в помещении не было: в последних своих путешествиях он уже обратил внимание на появившуюся в гостиницах тенденцию обходиться без потолочных светильников. Подойдя к встроенному шкафу, отец Джентиле открыл его, нашел повышенной прочности чемодан, оставленный там для него сегодня днем, и отпер его ключом, полученным накануне вечером в Риме.

Содержимое чемодана включало два костюма, несколько нераспакованных рубашек различных цветов фирмы «Эрроу», пару черных рубашек фирмы «Джемс Тэйлор и сын», туфли на толстых подошвах, добавлявшие два дюйма к его росту, а также автоматический десятимиллиметровый пистолет «Глок-21» с пятнадцатизарядным магазином в комплекте с плечевой кобурой «Патрик Джонакин». Сняв одежду священнослужителя, отец Джентиле облачился в цивильный наряд, дополнив его кобурой с пистолетом, а сутану аккуратно уложил в прочный чемодан, который снова закрыл на ключ.

Он залез в карман пиджака и достал два служебных удостоверения: одно — большое, в европейском духе, а другое — типично американское. Первое было на имя Пьетро Руффино, итальянского агента ТОВПИ — Тактического отряда по возвращению произведений искусства, являвшегося подразделением Международного разведывательного союза (МРС), всемирной организации, представлявшей интересы многих, от Ллойда и Британского музея до нескольких королевских фамилий, десятков крупных корпораций и, разумеется неофициально, нескольких правительств.

Второе удостоверение идентифицировало его как сотрудника Министерства внутренней безопасности по имени Лоуренс Гейнор Маклин. Оба комплекта документов были подлинными и могли пройти самую тщательную проверку. Отец Джентиле прекрасно знал, что, несмотря на бесчисленные официальные опровержения, кардинал-падроне Ватикана имел в своем распоряжении, возможно, древнейший из существующих разведывательных департаментов мира, организацию, начало которой было положено, когда в Рим явился святой Петр и первые христиане начертали мелом на стенах катакомб знак рыбы. Документы и «легенды» в комплекте с ними никогда не были проблемой. Джентиле остановил свой выбор на добром старине Ларри Маклине, поработал с минуту перед зеркалом ванной, чтобы убрать итальянский акцент и заменить его чем-то смутно напоминающим говорок Среднего Запада, а потом вышел из комнаты.