Тень ночи

К рассвету погода изменилась. Окружающее пространство заволокло туманом. Пошел снег. Борода Галлогласа побелела, отчего он стал похож на настоящего Санта-Клауса. Галлоглас отдавал распоряжения Пьеру, который управлялся с парусом. Впереди появилась мозаика белых и серых пятен – французский берег. Еще через полчаса прилив подхватил лодку и понес к берегу. Она подпрыгивала на волнах. Верхушка мачты пронзала облака, которые висели на удивление низко. Туман скрывал даже очертания лодки. Я чуть не вскрикнула.

– Держи крепче! – прикрикнул Галлоглас на Пьера, отпустившего парус.

Лодка неслась сквозь туман. Крики чаек и плеск воды о камни подсказывали, что мы невдалеке от берега. Однако лодка продолжала двигаться с прежней скоростью. Галлоглас опустил в воду весло, резко притормозив и изменив направление. С берега донесся чей-то крик. Возможно, предупреждающий. Или приветственный.

– Il est le chevalier de Clermont![18] – сложив руки рупором, крикнул Пьер.

Его слова были встречены молчанием. Затем в холодном воздухе послышался топот бегущих.

– Галлоглас! – испуганно завопила я.

Мы неслись прямо на каменную стену. Я схватилась за другое весло, чтобы хоть как-то удержать лодку и уберечь нас от купания в ледяной воде. Едва весло оказалось в моих руках, Мэтью тут же вырвал его.

– Он причаливает к этому месту не один век, а его люди – и того больше, – спокойно сказал Мэтью, держа весло, словно прутик.

Невероятно, но лодка сделала еще один резкий поворот влево, и ее правый борт встал впритык к грубым гранитным плитам. Наверху появилось четверо людей с крючьями и веревками. Ловко зацепив борт, они удерживали лодку на месте. Вода прибывала с пугающей скоростью, поднимая нас, пока лодка не оказалась вровень с каменным домиком. Рядом с ним начиналась лестница, скрывающаяся в тумане. Пьер спрыгнул на берег. Он что-то быстро говорил вполголоса, указывая на лодку. К нам подбежали два вооруженных солдата, которые тут же понеслись вверх по лестнице.

– Мадам, мы прибыли на остров Мон-Сен-Мишель, – сказал Пьер, протягивая мне руку и помогая выбраться из лодки. – Вы здесь отдохнете, пока милорд будет говорить с аббатом.

Мои знания об этом острове ограничивались рассказами друзей, которые каждое лето плавали вокруг английского острова Уайт. Во время отлива Мон-Сен-Мишель окружали плывуны, а в прилив тут возникали опасные водные завихрения, погубившие немало лодок. Те просто разбивало о береговые скалы. Я оглянулась на наше утлое суденышко и вздрогнула. Только каким-то чудом мы остались живы.

Пока я пыталась упорядочить растрепанные чувства, Мэтью в упор глядел на племянника, застывшего на корме:

– Диане было бы спокойнее, если бы ты отправился с нами.

– Пока твои друзья не втягивают ее в беду, твоя жена вполне способна постоять за себя. – Галлоглас посмотрел на меня и улыбнулся.

– Филипп станет расспрашивать о тебе.

– Скажи ему… – Галлоглас замолчал, глядя вдаль. Голубые глаза вампира были полны тоски. – Скажи ему, что мне пока не удается забыть.

– Ради его спокойствия ты должен попытаться простить, – тихо сказал Мэтью.

– Я никогда не прощу, – холодно ответил Галлоглас, – и пусть Филипп не просит меня об этом. Мой отец погиб от рук французов, и никто не встал на пути короля. Пока я не примирюсь с прошлым, ноги моей во Франции не будет.

– Гуго мертв, да упокоит Господь его душу. Твой дед по-прежнему с нами. Не растрачивай безрассудно время на злость к нему.

Мэтью перекинул ногу через борт лодки. Не прощаясь с Галлогласом, он взял меня под локоть и повел туда, где росло несколько чахлых деревьев с голыми ветвями. Чувствуя на себе холодную тяжесть взгляда Галлогласа, я обернулась, встретившись с ним глазами. Он махнул мне рукой.

Мы молча подошли к лестнице. Я не видела, куда ведут ее ступени, и вскоре перестала их считать. Вместо этого я смотрела под ноги, стараясь не поскользнуться на обледенелых, источенных временем камнях. С подола плаща сыпались льдинки. Внутри широкого капюшона свистел ветер. Подняв голову, я увидела, что лестница закончилась. Она привела нас к массивной двери, окованной такими же массивными железными полосами, изъеденными ржавчиной и соленой влагой. Дверь была приоткрыта.

Мы вошли. Лестница продолжалась и внутри. Приподнимая края плаща, я двинулась дальше.

Впереди стояли солдаты. Увидев нас, они прижались к стенам, давая нам пройти. Пальцы Мэтью чуть сильнее сжали мой локоть. В остальном он обращал на солдат не больше внимания, чем на призраков.

Мы очутились в помещении, чей сводчатый потолок подпирался целым лесом колонн. Вдоль стен в громадных очагах жарко пылал огонь, распространяя благословенное тепло. Облегченно вздохнув, я тут же принялась отряхивать плащ. На каменный пол полетели брызги воды и посыпались льдинки. Это занятие было прервано чьим-то негромким покашливанием. Возле ближайшего очага стоял человек в красном кардинальском облачении. На вид ему не было и тридцати. Непозволительно молодой возраст, чтобы занимать столь высокое положение в иерархии Католической церкви.