Тень от козырного туза

Рита после чаепития расположилась на кухне, где бабушка собралась готовить ужин. С раннего детства у нее был любимый уголок между буфетом и холодильником, где уместился высокий барный стул, который дед однажды притащил с помойки. Ну, не из мусорного контейнера извлек, конечно, просто не дал выбросить его мужику, который волок пару таких стульев из бара, расположенного поблизости. Второй стул был безнадежно испорчен, а на этом лишь порезана ножом обивка сиденья из красного кожзама. Бабушка сменила обивку на гобелен с рисунком на кухонную тему и сделала подушку мягче. А дед покрасил металлическую основу бронзовой краской из баллончика. Получился, без преувеличения, шедевр, органично вписавшийся в несовременную обстановку.

В ожидании новостей от знакомой деда Рита решила систематизировать всю информацию о семье Скрипак, уточняя детали у бабули. Тем более, что та от ее помощи отказалась, а Рита и не настаивала, с детства усвоив бабушкино правило по кухне номер один – не мешать. Может быть, именно поэтому она, ее внучка, так и не научилась готовить бабулины коронные блюда? Было и правило номер два: мужчина на кухне Элеоноры Леоновны мог приготовить только… чай. И эту привилегию имел лишь дед.

Оставшиеся вещи из коробки, привезенной с дачи, Риту разочаровали. Кое-что она помнила, например, несколько мелких фарфоровых фигурок животных, сосланных бабушкой Динки в дачный дом из-за отколотых деталей. У зайца, барсука и белки это были ушки, у оленя – рога. Танцующая балерина потеряла руку, а стоящий на задних лапах медведь – одну из передних лап. Это была часть коллекции фарфоровых фигурок Лидии Ильиничны, покалеченная временем и неосторожным обращением. Рулоном свернутые вязанные из хлопчатобумажных ниток салфетки, пачка писем Динки родителям из спортивного лагеря, крохотная серебряная чайная ложечка, две чайных пары, сборник стихов Ахматовой, целый пакет фенечек из бисера, которые сплела Динка. Все. Ни писем, ни документов.

Так и оказалось, что из ценного для следствия в этой коробке лишь две фотографии, истыканные иглой. Негусто.

«Интересно, Динка расспрашивала Лидию Ильиничну о ее детстве, юности? Скорее всего, нет. Той и дома-то никогда не было, работала. А я? Что я знаю о своей бабуле? А о дедушке? Я уж не говорю о прадедах. Сегодня только узнала, что отец деда был директором завода! А если бы Динке было известно, что Илья Скрипак пропал без вести, перед этим уйдя из семьи, она встретила бы убийцу во всеоружии? Зная, что он – один из его потомков, как и она. Догадалась бы, что неспроста он ее разыскал? А ведь Динка что-то заподозрила после его звонка, раз тут же вызвала на помощь Стрельцова!» – решила Рита, уверенная, что убийца подруги – ее родня по крови.

– Ритуля, о чем думаешь? – бабушка вытерла руки о полотенце и присела к столу. – Все, жаркое поставила, можем с кухни уходить на полчаса смело.

– О Динке и ее предках. Никогда не обсуждали с ней эту тему. А видишь, как вышло: прошлое догнало! И я о вас с дедом ничего не знаю. Может, и у вас тайны имеются, а, бабуль? – пристально посмотрела на нее Рита.

– Ой, нет, детка, – улыбнулась та. – У меня семья была самая обыкновенная, родители – врачи, об этом ты знаешь. Я единственный их ребенок, счастливое детство в любви и относительном достатке. Конечно, особо меня не баловали, но тогда все жили примерно одинаково. Материальное не было на первом месте, как сейчас. Об одном жалею: мало путешествовала. За границей не была ни разу, дед невыездной, а одну он меня никуда не пускал. «Украдут арабы себе в гарем такую красоту, Элька, а как я без тебя? Ты не можешь так со мной поступить, клятву давала!» – заявил однажды, когда мне выделили путевку в Болгарию. Почему арабы, какой гарем? Что у него в голове было? Не поехала…

– А у деда что за семья была?

– Про отца ты уже знаешь. А мама его скончалась в родах. Рос с бабушкой, тоже один, без братьев и сестер.

– Поэтому такой эгоист! – не удержалась Рита.

– Не суди его, детка, ты не знаешь, каково это – быть сиротой без матери, но при живом отце. Игнат как-то сказал в сердцах, что видел его живьем за всю жизнь раз сто, не больше. Впрочем, сам Игнат твоего отца тоже вниманием не баловал. Мне тебе интересного из нашей жизни и рассказать-то нечего. Все ровно, без бед, тьфу-тьфу-тьфу, не сглазить бы, – с долей испуга произнесла бабушка.

– Ладно, не мне судить. Я люблю вас обоих! И деда, хотя он порой меня просто бесит!

– Пойдем-ка с кухни, детка, здесь становится жарко.

– Ну, где вы там застряли? – раздался громкий окрик.

– А вот и дед. С новостями, не иначе. Голос-то довольный, – рассмеялась бабушка, а Рита подумала: как же хорошо та знает мужа.

– Звонила Зоя. Нашла ее дочь в архиве паспортные данные этой вашей Машеньки. Вот, записал место рождения. А вот устраивалась Мария Ивановна Горбунова на завод уже по местной прописке. Далеко, однако, забралась.