Тень Отца

— Но они верят в своего Мессию, — продолжала Роксана. — Ожидают его уже сотни лет. Фарисеи говорят, что Его пришествие уже близко. Некоторые утверждают, что Он уже родился…

Роксана произнесла последние слова особенно значительно.

— Что ты хочешь этим сказать? — спросил Антипатр. — Ты думаешь, что кто‑нибудь из внуков Мариамны мог бы стать этим Мессией?

Загадочно улыбаясь, она покачала головой.

— Ты все время думаешь только об этих мальчишках. Ни один из фарисейских учителей не утверждает, что Мессия родится в хасмонейском роде. В предсказании что‑то говорится о роде Давида…

— Род Давида пришел в упадок, — заметил Боаргас. — Царь ими интересовался. Но они обычные амхаарцы.

— Фарисеи считают, что слова о роде Давида ничего не значат. Они утверждают, что Он может быть из другого рода и даже совсем чужим…

Вновь она сделала ударение на последнем слове.

— Чужим? — одновременно спросили Антипатр и Ферор.

— Чужим! — повторила она триумфально. Затем понизила голос: — Правитель, который пообещал бы величие иудеям, мог бы быть признан Мессией.

— Если Ирод об этом узнает… — сказал Ферор.

— Даже если бы и узнал, ничего ему уже не поможет! — бросила Роксана. — Он оскорбляет иудейскую религию. Он взял золото из гробницы их царя. Фарисеи наложили на него проклятье. Но кто‑то из вас… Ты, Ферор, или ты, Антипатр…

Она не договорила своих слов, только указала пальцем на мужа, а затем на его племянника. Наступило молчание. Двое мужчин посмотрели друг на друга, но тут же опустили глаза. Тишина затянулась. Ее прервал Ферор:

— Кто‑то из нас двоих… — начал он.

— Так они сказали, — быстро произнесла Роксана. — Они не будут защищать права внуков Мариамны.

— Но кто из нас? — твердо спросил Антипатр, будто бросил камнем.

— Ферор старше, — ответила Роксана.

Царь Переи выпрямился. Важным жестом он погладил свою бороду. Над его головой взгляд Роксаны отыскал глаза Антипатра. Женщина посмотрела в них многозначительно. Дорис снова это заметила, но, как и в первый раз, быстро опустила глаза.

— Это правда, Ферор, ты старше, — Антипатр говорил медленно. Он сдерживал свою вспыльчивость, словно бег четверки лошадей, запряженных в колесницу.

— Ты не пожалеешь о своем согласии, — на лице Ферора выразилось удовлетворение. — У меня нет сына. Если ты теперь признаешь меня первым, то будешь первым после моей смерти. Но, — обратился он к Роксане, — действительно ли они поддержат меня?

— Они обещали. Они сказали, что будут молиться о благословении для тебя.

Вновь наступило молчание. Оба правителя предались раздумью.

Боаргас придвинулся поближе к Роксане и шепотом спросил:

— Ты говорила им обо мне, царица?

Она утвердительно кивнула головой.

— Они обещали вымолить благословение и для тебя. Тебе чудесным образом будет возвращена способность иметь сыновей. Однако ты должен быть с нами… — добавила она предостерегающим тоном.

Антипатр поднял голову.

— А что мы должны будем сделать, если Ирод уничтожит фарисеев? — спросил Антипатр.

— Сначала он сам должен скончаться, — процедила сквозь зубы Роксана.

Лампады, в которые не доливали масла, горели все слабее. Мужчины выпили еще вина и тяжело поднялись на ноги. Первым комнату покинул Ферор, опираясь на Роксану. Потом ушел Антипатр, а за ним, как тень, последовала Дорис. Последним вышел Боаргас. На его жирном лице было выражение восторга.

Огоньки лампад гасли один за другим, и постепенно комната заполнялась лунным светом.

Только когда утихло последнее эхо удаляющихся шагов, из тайного укрытия под боковым столом выбрался невысокий человек. Слегка размяв плечи и ноги, онемевшие в тесном укрытии, он несколько раз присел. Затем подошел к столу и принялся быстро и жадно есть то, что оставалось на расставленных блюдах. Он налил себе в кубок вина, выпил его и вытер губы тыльной стороной ладони. Потом он тихо, на цыпочках, приблизился к двери, приоткрыл ее и прислушался. Ни один звук не нарушал тишины заснувшего дворца. Человек быстро побежал в сторону крыла, где находились покои Саломеи.

20

Из‑за верстака, над которым возвышалась соха, Иосиф то и дело бросал взгляды на хлопотавшую в доме Мириам. Она наконец‑то была у него — от этого он ощущал большую радость. Переезд невесты в дом жениха прошел скромно, но согласно обычаю. Вечером накануне этого дня Иосиф в сопровождении двух молодых людей — все были одеты в праздничные наряды — прибыл в дом Клеопы за Мириам. Ее вывели к нему. Волосы Мириам ниспадали на плечи, лицо было закрыто вуалью, над которой были видны только большие черные, широко раскрытые глаза. Ее лоб был украшен золотыми пластинками, а сама она была одета в длинное жесткое платье, в котором едва могла двигаться.

Шествие со светильниками и факелами отправилось в дом Иосифа. По дороге пели свадебную песнь:

О царь, введи меня в свои покои -

Мы будем радоваться и веселиться вместе.

И буду я восхвалять твою любовь,

Которая пьянит сильнее, чем вино…