Тень предателя

— А, понимаю, — воскликнул он. — Старый сторож Болардо. Я читаю газеты, офицер. На моей совести кое-что было, не имеющее однако никакого отношения к вашему расследованию, и я не хотел рисковать и оказаться в том неприятном положении, в каком оказался сейчас. С тех пор я решил не появляться в том квартале, однако понимал, что мое отсутствие привлечет внимание. Этим и объясняется мой телефонный звонок к Болардо и моя маленькая ложь.

— Однако пропажа ваших хирургических инструментов имеет отношение к нашему расследованию, доктор, — холодно сказал Редмонд, и будучи человеком, который в конце концов отказывается от всякой дипломатии, прямо спросил: — Вы случайно не проинструктировали вора, как пользоваться ими?

Корралес слабо улыбнулся.

— Я вас не понял.

— Подумайте. Может, вспомните, — Редмонд направился к двери, Херринг и Маркс последовали за ним.

На стене у двери была фотография Корралеса, на ней он был помоложе, но с той же широкой улыбкой. Он был в военной форме. Маркс снял ее с гвоздя.

— Могу я позаимствовать ее, доктор? — спросил он.

— Я не хотел бы, чтобы она появилась в газетах. Мои неприятности не должны повредить работе нашего комитета.

— Я не собираюсь давать ее в газеты, — ответил Маркс, унося фотографию с собой.

На улице довольно большую толпу теснило ограждение, установленное полицией. Фургон технической помощи уже стоял рядом с черным седаном доктора.

Шанс ничтожный, подумал Маркс, но все же его не стоит упускать.

Редмонд уже инструктировал Херринга и Перерро:

— Я хочу, чтобы вы следили за каждым его шагом по всем маршрутам, все записывая поминутно.

Оставив двум детективам машину, Маркс и Редмонд взяли такси. По дороге они долго молчали.

— Что вы будете делать с этим? — наконец спросил Редмонд, указывая на фотографию в руках Маркса.

— Покажу кое-кому. Например, Джанет Бредли.

Спустя несколько минут Редмонд снова спросил:

— Вы верите ему?

— Уверен, что он слово в слово повторил бы снова то, что сказал нам. Отличный английский язык. Вы это предсказывали, помните?

— И Андерсон тоже, — проворчал Редмонд.

— Может, Бредли отрепетировал все это с ним? — промолвил Маркс.

Редмонд понимающе взглянул на Маркса. Видимо, и ему нечто подобное пришло в голову. Помолчав, он однако добавил:

— Я так не думаю, Дэйв. Один из наших ведущих физиков это незаменимая потеря. Мы с вами должны в это верить. Иначе… — Он так и не закончил фразу.

Глава 23

Когда хорошо знаешь свою судьбу, то как-то странно успокаиваешься, размышляя о чужих судьбах. Самолет может и упасть, думал Мазер. Интересно, что будут делать с его блокнотом следователи, когда извлекут его из обломков. Они везде ищут саботаж, бомбу, акт самоубийства, влекущий за собой гибель самолета и всех, кто в нем есть. В газете, которую он все еще держал в руках, он прочел краткое сообщение о захоронении в Монктон-Гров праха Питера Бредли и о том, что полиция все еще ведет расследование обстоятельств его убийства.

Поскольку он летел первым утренним рейсом, то пассажирами в самолете были в большинстве своем бизнесмены, начинающие свой день после того, как их нью-йоркские партнеры уже заняли свои кресла в офисах. Их семьи в Чикаго будут ждать их к ужину, и детишкам будет дозволено позднее лечь спать… Мазер подумал, что всегда любил детей, с ними он был самим собой, их притворство, выдумки и фантазии были для него родной стихией. Он подумал о ребенке Джанет, какой он был и почему у них больше не было детей?

Проходя по залу аэропорта к лимузину, который он заказал, Мазер купил «Таймс» и на второй странице увидел фоторобот Джерри, сделанный художником по его описанию. Он нашел его очень удачным. Вспомнив о Джерри, он вдруг пожалел, что помог художнику. До сегодняшнего дня Джерри был в относительной безопасности и надеялся, что Мазер будет хранить тайну после убийства Бредли. Теперь же, не зная, как много Мазер рассказал полиции и насколько он оказался способным это сделать, Джерри может пуститься в бега.

Лимузин, застревая в утренних пробках, продвигался медленно, как баржа, груженная лесом. Люди, сидящие в машинах, были беспомощны, как дровяные черви. Человек на самом деле ничтожен, подумал Мазер.

Он заставил себя прочесть текст под фотороботом. Инспектор Джозеф Фицджеральд, словоохотливый ирландец, был мастер много говорить и не сказать ничего дельного. Такова его задача — создавать впечатление, что полиция не говорит всего, что ей известно. Хорошо, если бы так оно и было, подумал Мазер. Он перевернул страницу, чтобы прочесть продолжение, и в конце колонки прочел: «Вот уже сутки как исчез профессор Мазер…» На этом так раздражающе беспардонно заканчивалась эта история, прерванная наборщиком, потому что кончалась колонка, и продолжения не следовало.

Вариантов конца было совсем немного. Один из них он уже держал в уме: «…нужен для допроса как свидетель». Интересно, так ли думает об этом Джерри?