Тень разрастается

– Рэндом – телепат. Он признал, что беспрерывно читает чужие мысли. Поэтому, хоть предсказания монет и звучат дурашливо, на деле хранитель точно знает, кому и что должно достаться. – Амулеты и обереги куратора вдохновленно зазвенели. – Интересно, не правда ли?

– Очень интересно, – покорно согласилась я, уже тогда во власти своей тихой паники.

В тот же момент Рэндом обернулся от костра, приподнял поля шляпы и плутовски подмигнул Полыни. Затем джокер послал нам воздушный поцелуй: из пламени с треском выпрыгнула новая монетка.

– Успей сказать, что хочешь, пока не поздно! – провизжала она, ни к кому конкретно не обращаясь.

На этих словах характерно вздрогнули все игроки нашей бравой команды. Включая Теннета вдалеке. И даже не последовало ни одной ехидной реплики.

О да. Великая тема недосказанного.

Полынь фыркнул и утопал на утес. Я, собственно, за ним.

И теперь, где-то час спустя, ребята все еще сидели; монетки все еще катались; Рэндом все еще делился страшными тайнами и фривольными анекдотами – вперемешку, неизменно сопровождая рассказ бурной жестикуляцией. Руки джокера плясали, как отдельные живые существа, в босяцких перчатках с обрезанными пальцами.

По небу обрывками летели облака, похожие на привидения, и мерцали звезды, похожие на слабые искры привидений. Мне чудилось также стекло кромена – но лишь чудилось, я себя знаю. Однако при мысли о гигантской линзе Внешнего мира, под которой мы все как фигурки из снежного шара, свет костра и смех ребят стали для меня еще ценнее.

Я издали посмотрела на этот тихий, тесный, теплый кружок. Лица были такими довольными, что казалось, все уже позади. И сидим мы не в сердце Скалистых гор, а в холмах к западу от Смахового леса – устроили выезд на пикничок.

Ладно. Не хочется смущать их своей мрачной рожей. Черт с ним, с пустырником, переживу.

…Прах! Откуда снова вылез этот «черт»?

Нервно потоптавшись меж шалашей, я в итоге пошла к Карланону. Весь путь – это чувствовалось – мою спину буравил колючий взгляд Теннета.

Маньяк так и не слез со своего валуна. Он сидел там, как стервятник, обхватив колени, ощерившись лопатками – и я подумала, что эта поза до пепла напоминает мне Карла. Они все-таки братья. Интересно, там, на самой глубине – что в них живет? Вернее, в нем, в Теннете?

Неужели все-таки ненависть? Или просто отчаянье человека, запертого в веках?

Над моей головой пролетела падающая звезда. Я ничего не успела загадать, но острый хвостик небесного тела синим росчерком скользнул по замороженной фигуре принца впереди.

Я приближалась, а Лиссай медленно оттаивал.

Он был как заколдованная скульптура во внутреннем дворике Башни Магов. Из тех, что оживают в темные ночи и сонно бродят по Шолоху, а затем так же неспешно застывают, где придется. Вернее, где их застанет рассвет. И потом юные послушники бегают по столице, волоком возвращают мраморный реквизит…

Янтарный сироп времени медленно стекал с удивленной фигуры принца. Будто реставратор счищает лак с картины – слой за слоем, очень аккуратно, никуда не спеша. Мне казалось, что Лиссай уже тихонько дышит под карамельной корочкой заклятья. Уже неверяще приподнимается на мысках: «Тинави, где это мы? К-какие к-красивые горы!» – и крутится, как одуванчик, на ветру, раскидывая руки, и дивится, что мир хорош, широк и свеж здесь, за пределами дворца и лазарета.

Я вспомнила, что для нас с принцем больше нет Междумирья. Вернее, его нет для всех, но для нас двоих – особенно. Зато есть и горы, и пятнадцать государств Лайонассы, десятки кочевых племен; есть Шолох – со всеми его укромными, волшебными, секретными уголками, есть царство снов и царство унни – все это есть.

Когда мы вернемся, надо будет придумать объяснение отсутствию принца на протяжении нескольких суток (желательно не загремев опять в тюрьму). А потом – прах с ним, с приказом королевы Аутурни, – я найду способ общаться с Лиссаем и открыть ему магию нашего мира, раз уж Святилища – его лучшего друга и главной радости – больше нет.

– У тебя точно получится закрыть портал? – спросила я, подходя к Карланону, который зачем-то наматывал дозорные круги вокруг младшего принца. Причем наматывал так давно, что уже вытоптал тропинку в рыхлом блестящем снегу.

Мальчик остановился (с видимым трудом; инерция требовала продолжения) и пожал плечами:

– В закрытии портала нет ничего сложного.

– Даже если это портал, созданный Зверем? – Я нервно укусила себя за костяшки пальцев.

Хранитель пожевал губами, потом улыбнулся:

– Не вижу принципиальной разницы.

– А то, что Теннет создал портал, а не ты? Это не важно?

Карл нахмурился. Сложил руки на груди и глянул на меня исподлобья, обиженно так:

– Почему ты больше не доверяешь мне?

Я фыркнула:

– Ну не потому, что Анте Давьер провел жесткую антиКарлову пропаганду, если ты об этом… Просто волнуюсь. Чую – что-то грядет.

Карл почесал вихрастую макушку. Он так и стоял в комбинезоне – безо всяких там курток – холод ему был нипочем.

– А ты правда сама поставила щит против драконов? – неуверенно и не совсем в тему спросил он.