Тень Серафима

Разумеется, в прямом смысле лезть в пасть дракону – стопроцентное самоубийство. Именно так и пополнялись ряды стражей, состоявшие сплошь из неудачливых воров. Настолько дерзок не был даже молодой Серафим. Испытывать судьбу, нарываясь на представителя старейшей расы, он не собирался. Однако избежать встречи казалось делом нетрудным: вопреки распространенному мнению, в своих пещерах драконы не живут, проводя под землей не слишком много времени. Обычно есть несколько крупных пещер, которые дракон использует как кладовые для сокровищ и, возможно, места для редкого отдыха. И сейчас хозяина не было.

Все тем же, тщательно построенным много лет назад, маршрутом Себастьян пытался пройти лабиринт пещеры. Коридоры бессовестно петляли и извивались, рассыпаясь десятками ложных путей, по большому кругу заводящих назад или в тупики. Высокие своды терялись в темноте. А ювелир все скользил и скользил вдоль прохладных стен в непроглядную кромешную тьму.

В этот раз сон развивался иначе: Себастьян чувствовал мучительное волнение, ибо знал заранее, чем все закончится. Такого раньше не случалось. Тем не менее изменить что-то ювелир не мог: сон вел его за руку, точно безвольную куклу, нес вперед так, как мощное течение реки увлекает в шумящий вдалеке водопад. Как и всегда, все было неизбежно: Себастьян только обреченно подчинялся силе сна.

Надо сказать, план был грамотен и относительно безопасен. Себастьян избрал самую простую и в то же время эффективную тактику проникновения и захвата объекта. Они работали вдвоем.

Войдя в пещеру, они разделились: целью Моник было отвлечь на себя стражей, обладавших, по-видимому, чем-то вроде коллективного сознания, а задачей Себастьяна – проникнуть в святая святых, отыскать и похитить заказанный драгоценный камень. Ну, может, прихватить еще пару-тройку образцов подороже, если удастся. Запустить руку в драконью сокровищницу – звучит как сон! Упускать редкую возможность было нельзя.

Встретиться они собирались по пути к одному из выходов и уже вместе спасаться заранее подготовленным бегством.

Все шло идеально: стражи мгновенно засекли Моник и начали стекаться к ней. Нечеловечески чутким слухом сильф различал их быстрые уверенные шаги и легкий, почти летящий бег Моник. Ничего, чего они не предусмотрели заранее. Ничего, что могло насторожить.

Себастьян ни на секунду не сомневался: у Моник получится обмануть стражей, получится выйти из методично сжимающегося кольца. Она обязательно справится. Как-никак Моник была одним из лучших следопытов и охотников Виросы и не хуже него самого умела вскрывать замки, открывать любые двери. С тех пор как они стали компаньонами, Моник превосходно справлялась с воровскими заданиями, демонстрируя отменные бойцовские навыки, силу и выносливость. За три года их насыщенной событиями работы они крепко проросли друг в друга, став практически единым целым, и даже внешне сделались похожи. Это была связь невероятной силы.

Связь, которую, как он думал, не в силах разорвать даже смерть.

Пара стражей поумнее все же встретилась на пути, но оба раза Серафим был быстр: головы отделились от тел прежде, чем импульс понимания достиг их. Понимания, что их больше нет.

Убить стража тяжело. На собственном горьком опыте, оставшемся на память в виде пары замысловатых шрамов, Себастьян уяснил, что существует единственный быстрый и надежный способ убийства – отсечь голову. Даже прямой удар в сердце не давал такого впечатляющего эффекта, не говоря уж про поражения прочих частей и внутренних органов. На раны стражи попросту не обращали внимания, так как не чувствовали боли. Они сражались до тех пор, пока были в состоянии передвигаться.

Даже обезглавленные, туловища продолжали судорожно дергать конечностями, пытаясь ползти, но уже не представляли опасности.

Кровь из рассеченных артерий рекой разливалась позади, понемногу впитываясь в земляной пол.

Кровь каплями стекала по узкому клинку, оставляя ненужный след.

Отирать лезвие не было времени, ни единой лишней секунды: стремительным вихрем Серафим ворвался в хранилище, особым чутьем ювелира угадывая нужный камень. Готово!

Едва взяв в руки заветный минерал, Себастьян обмер. Что-то изменилось. Реальность померкла, в единый миг лишившись и объема, и цвета, и даже запаха. Зрение неожиданно отказало, и ювелир, спотыкаясь во мраке, как пьяный, кинулся прочь, спеша выбраться наружу. Звуки тоже отдалились. Еще минуту назад он легко различал даже дыхание Моник, петляющей по путаным нитям лабиринтов. Теперь же стук собственного сердца доносился как сквозь толщу воды, да еще и с перебоями. Чертыхаясь, на ватных ногах Себастьян с трудом пробирался сквозь черный тягучий кисель пространства к выходу в этом бесцветном двумерном мире.

Что-то изменилось. Что-то непоправимо, бесповоротно нарушилось, исказилось, сломалось! И в этом сне, как и много лет назад, Себастьян сразу понял что.

Это был дракон.