Тень сумеречных крыльев (СИ)

Сам шаман застыл, положив бубен и сунув руки по швам. Я не я, тварина не моя – самый разумный подход в данной ситуации. Ему, кстати, ничего и не было. Светлые обрадовались перевертышу и потащили меня сразу в офис, упаивать сладким чаем и приводить в чувство. Как видишь, привели – за что по сей день благодарен.

Потом началась учеба. Школили по самое не замай. Я и человеком никогда не блистал дисциплинированностью, а маг-полиморф к тому же отвечает не только за себя, но и за свою вторую сущность. Хотя нам проще, чем оборотням: те натурально звереют. Но все равно – по ощущениям все это напоминает раздвоение личности. Приятного мало, пока не научишься со своей дикой половиной договариваться.

В какой-то момент пошли шуточки о дрессуре, строгом ошейнике и наморднике цвета фуксии. Я огрызался, буянил, фрондерствовал и барагозил. При этом в глубине души очень хотел служить в Дозоре. Мне казалось это… правильным. Верным. Нужным. Не зря же я не волк, а собака.

И тогда наша начальница приняла соломоново решение. Светлого перевертыша четвертого ранга под белы рученьки да серы лапоньки препроводили в аэропорт. Откель и отправили с уютных сибирских снегов в края дальние, за окиян-море, за полтора десятка тысяч километров…

В Рио-мать-его-де-Жанейро.

Нет, ты что, все гуманно было. Я сам согласился, что перемена климата и радикальная смена обстановки, чужая культура, чужой язык, чужой образ жизни сработают как шлифовка перед травлением. Сдерут накопившийся слой предрассудков, стереотипов и штампов, выровняют характер, сточат колючесть. Зверь внутри, конечно, был недоволен. Но я укусил его за холку и, стиснув зубы, кивнул.

Вот в Рио меня встречали, как любимого и давно не летавшего в гости племянника. Не хватало только парада какой-нибудь школы самбы из ближайших фавел. Но по ощущениям, кариоки

планировали это вскоре исправить. Я даже багаж не успел прихватить – хотя его было-то всего ничего. Спортивная сумка, трусы, носки, футболки. Все остальное должна была заменить пластиковая карта «Commonwealth Bank of Australia».

Потом, конечно, понеслась. Это по первости кажется, что в Бразилии бардак и много диких обезьян. На самом деле работать местные шалопаи умеют, просто делают это как-то легко, без обязаловки, с улыбкой и чуть ли не в танце. Когда мы брали тамошних вампиров-энкураду, промышлявших нищими и бездомными, драка была нешуточная. Кровосос в сланцах, исполняющий капоэйру с намерением мало-мало зашибить, – было бы смешно, если бы не было смертоносно. Но взяли, и без потерь, и даже среди самих клыкастых.

Человек ко всему привыкает, а уж Иной тем более. Я обтесался, обгорел на солнце – раз, другой; научился носить на дежурства шорты и футболку, распробовал местное пиво и поиграл с хулиганами-рапазис в футбол на пляже. Начал погружаться в среду, перестал дыбить шерсть и трясти хвостом на попытки погладить между ушей. А крепче всего сошелся с Лукашем, одним из оперативников, который взял меня под крыло.

Нет, он не оборачивался в гуару или красногрудого сокола – обычный Светлый маг третьего уровня. Простоватый с виду, с хитрецой глубоко внутри. Компанейский парень, как и все они, но почему-то держался наособицу. Не сильно – а чувствовалось. Может, потому я, чужой в стране чужих, и стал инстинктивно к нему тянуться.

И вот однажды, когда мы сидели в какой-то маленькой пивной «для своих» глубоко в фавелах, куда туристов не поведет ни один уважающий себя гид, а полицию не заманишь и тройным окладом, он хлопнул меня по плечу и сказал, улыбаясь во всю свою смуглую физиономию:

– Ой, мьюду, ты молодец. Ты стал почти кариокой.

Тут меня, понятное дело, заело. Что значит почти?! Я с этими кренделями пил, ел, спал, орал по пятницам на телевизор, когда играли «наши», бил морды и кидался файерболами. И вдруг такой афронт.

За спросом в карман не полез. Да и наверное, у меня на лице все было написано, так что прежде, чем успел озвучить, Лукаш отхлебнул еще пива, сощурился и предложил:

– А хочешь?

Ясен какаду, я хотел. Меня ведь, по сути, за тем и отправили в Южное полушарие – учиться быть своим, невзирая на. Не за песочком в плавках же.

И вот тогда эта хитрая креольская морда выкатила мне свою идею. Мол, все они, и городские, и кампонезис, и Иные, конечно же, – потомки местных индейцев. Порой даже не столько по крови, сколько по духу. Те, мол, испокон веку живут от земли, что в сельве, что в пампе, и научились радоваться каждому дню. Принимают от жизни как дурное, так и доброе – и совершенно по этому поводу не парятся.

Поэтому мне как перспективному Светлому недурно было бы соприкоснуться с корнями здешней культуры. Да и в принципе расширить кругозор. С начальством согласовано, отгулы накопились. Когда еще будет шанс побывать в лесах Амазонии? Нет, Иные, вестимо, долго живут, но – то работа, то забота, то зевота, то икота… Короче, собирайся, гринго, макнем тебя в Арагуайю.

А я что, дурак отказываться?