Тень Торквемады

2. На острове, когда мы стояли в порту города Висби, он перепоручил закупку продовольствия корабельному повару, а сам тайком отправился на встречу с неким господином. Встреча состоялась в развалинах церкви Святого Олафа, которую в свое время разрушили и сожгли любекские купцы.

3. О чем шел разговор, верному человеку подслушать не удалось. Но он узнал имя человека, с которым встречался штурман Алмейду. Его звали Адемар Монтегю. Он был не местным и проживал на постоялом дворе “Голова мавра”.

4. Всю обратную дорогу сеньор Алмейда был в отвратительном настроении – кричал на матросов и ругался нехорошими словами. Видимо, он получил какую-то плохую весть».

– Достаточно, – остановил секретаря Великий инквизитор. – Что вы на это скажете?

Альфонсо Диас растерянно молчал. Все было верно – именно так, как изложил «человек, верный Святому престолу», скорее всего, шпион инквизиции боцман Педро Гонсалес. Продовольствия и впрямь вполне хватало, но капитан согласился с мнением португальца, которого уважал, потому, что надеялся остатки продуктов выгодно продать в Севилье (что, впрочем, может и не получиться, особенно с солониной, которая, как оказалось, немного испортилась).

Знал Диас и о проступке штурмана, – с точки зрения порядка на корабле – поручившего вести денежные дела не очень грамотному коку. Правда, тот был человеком честным и с делом справился неплохо – наверное, выучил все наказы Жуана Алмейду наизусть. Вот только с солониной ему не подфартило. Больно уж купчишки ушлые на Готланде, все, что угодно, могут всучить за чистую монету.

Но капитану ничего не было известно о встрече штурмана с Адемаром Монтегю. Кто этот чловек? Может, просто знакомый? Мало ли кого можно встретить в портовых тавернах, когда долго плаваешь по морям. Однако, судя по доносу шпиона, они встречались тайно. Тайно! А это уже наводило на определенные мысли…

– Ничего, – честно ответил капитан «Ла Маделены». – На Готланде за штурманом я не следил и вообще никогда не следил, про его встречу с неизвестным мужчиной не знаю, а что касается остальных фактов, изложенных в донесении, то я с ними согласен, почти все правильно.

– Значит, вы подтверждаете, что продуктов на каравелле вполне хватало до Севильи? – Голос Великого инквизитора снова стал мягким и вкрадчивым.

«Ну нет уж! На мякине меня не проведешь!» – подумал воспрянувший духом Альфонсо Диас. Если он ответит утвердительно, значит, ему припишут соучастие в тайных делах штурмана. Что могло означать только одно: допрос с пристрастием и (в лучшем случае) тюрьма. А в худшем – прямая дорожка на кемадеро, где его зажарят, как свинью.

– Только если на нашем пути не встретились бы никакие препоны, из-за которых рейс мог затянуться, – ответил капитан.

– А они были?

– Несомненно. Нас трепали шторма, и «Ла Маделена» пришла в Севилью с опозданием на три дня. Не запасись мы продуктами, нам пришлось бы голодать. И потом – все моряки это знают – на Готланде продовольствие значительно дешевле, чем в Нидерландах. А значит, покупать его там выгодно.

Дон Фернандо Вальдес бросил быстрый взгляд на боцмана «Ла Маделены», и тот кивком головы подтвердил слова капитана. При этом на его физиономии появилось виноватое выражение. Великий инквизитор изменился в лице; его черные глаза грозно сверкнули. Педро Гонсалес вдруг побледнел и опустил голову, не в силах выдержать беспощадный взгляд дона Вальдеса.

Альфонсо Диас подумал со злорадством: «Поделом тебе, пес! Теперь вместо сахарной кости отведаешь кнута, скотина!»

Ему задали еще несколько вопросов, на которые капитан отвечал вполне уверенно и даже спокойно, потому как правду говорить легко и приятно, а затем вернули в уже знакомую камеру, где он и протомился в полном неведении о своей дальнейшей судьбе больше недели. Все это время Диаса вполне сносно кормили, хотя на качество пищи ему было наплевать; он ел машинально, даже не замечая, что находится в миске, и даже дали по его просьбе Евангелие.

За ним снова пришли на седьмой день. Два стражника с каменными лицами повели его не на второй этаж, где располагался зал судебных заседаний, а вниз, в подземелье. Капитан помертвел: неужели конец?! Осудить его еще не успели, значит… Он едва не застонал от отчаяния. Значит, его будут пытать! Матерь Божья, спаси и сохрани меня!

Действительно, Альфонсо Диаса привели в пыточный застенок. Достаточно обширное помещение было мрачным и казалось преддверием ада, находившемся в дальнем конце пыточной, – там был устроен очаг, и ярко горящие уголья вполне могли сойти за вход в преисподнюю. Огонь в очаге с похвальным усердием раздувал с помощью ручного меха горбун в сутане; красные отблески пламени, падая на изуродованное шрамами лицо монаха, превращали его в дьявольскую маску.