Тень Травы

Хайджелл Фитт оглянулся на подошедшего Алеана, словно боясь, что тот мог подслушать его мысли. Хлюпик. На кой чёрт Берг потащил с собой мальчишку?! Правда, в этом было одно приятное обстоятельство: теперь Алеан был на побегушках, а не он. Он-то свой хворост относил. Фитт снова обернулся – смотрит. Вот уставился, так и буравит глазами, болван сочувствующий. Я, что ли, стрелял?

Когда стало ясно, что жёлтой обезьяне конец, Берг смачно выругался – за трупы никто платить не станет. А вот другая обезьяна, похоже, просто ошалела от страха. Стоит, как столб, и таращит кошачьи глаза на мертвого сородича. Так и просится, чтоб связали.

– Эй, Рыжий, – Алекс, тот ещё фрукт, – Что застыл? Давайте, упакуйте с Алеаном эту леди.

И заржал. Такие, как он, не умеют смеяться, только ржут.

Верёвка была у Алеана. Надо же, подойти догадался! Хайджелл принялся методично скручивать обезьяну. Неловкие движения Алеана только мешали, но Фитт не стал его отгонять, получая удовольствие от того, что парня и так внутренне передёргивало от презрения к самому себе за участие в «экспедиции». Тоже мне, защитник бедных и обездоленных тахеанских мартышек… Взгляд Алеана скользнул куда-то в сторону, и парень стал бледнее, чем был, бросил верёвку, а спустя минуту из-за ближайших кустов раздались характерные звуки. Господи! Он ещё и крови не выносит! Умора.

Смеясь вместе с остальными, Хайджелл затянул последний узел и проверил на прочность все остальные, подёргав за верёвки. Тахеанка едва не упала, но так и не оторвала глаз от лежащего на земле жёлто-коричневого тела. Только шептала что-то на своём.

Шипит, что гадюка. Никак дружок был, а? Что это вы тут вдвоём делать собирались? А грудки ничего, если побрить… Фитт обернулся, почувствовав между лопаток чей-то взгляд. Опять смотрит, бледная немочь. Ещё пара таких взглядов, и я начну его ненавидеть.

– Держи, – Фитт бросил Алеану конец верёвки, – поведёшь.

Поднял свой рюкзак и ружьё и подошёл к остальным. Бережной что-то жевал, сидя на траве, нисколько не смущённый близостью трупа, а Берг и Алекс спорили, что с этим трупом делать: закопать, бросить в пруд или просто бросить.

– А вы его выпотрошите и чучело сделайте, Бергу в офис, – выдал Бережной и снова принялся есть.

Хладнокровный гад. Такой будет человека на куски резать, жевать что-нибудь, да ещё шуточки садистские отмачивать. Считает всех вокруг трусами. Это ненормальные ничего не боятся. Впрочем, только псих мог ввязаться в подобную авантюру. Чует моё сердце – добром это не кончится.

– Рыжий, как думаешь? – подал голос Доу.

– Ну её к чёрту, эту обезьяну, пусть себе лежит.

– Нет, – возразил Берг, – ещё туземцы найдут. Или институтские крысы с базы. Нам ни к чему лишний шум.

Тело туземца бросили-таки в воду.

Лагерь разбили на месте прежней стоянки, в полудне пути от пруда. Наконец-то можно вытянуть ноги и глотнуть джина. Красота! Даже плоские шутки Бережного перестали раздражать.

– …Знаете, что получится, если скрестить помойную кошку и макаку из зоопарка?.. Тахеанская обезьяна!..

Потом Хайджелл, кажется, задремал, потому что, открыв глаза, увидел, как Алеан топчется возле обезьяны с флягой в руке. У парня было такое выражение, что губы Фитта разъехались в стороны сами собой. Внезапно все замолчали. Эта остроухая дрянь, умудрившись освободить свой хвост, вырвала флягу из рук задохлика и присосалась к горлышку!

Рядом грохнуло так, что у Фитта заложило уши… Не надо было быть чересчур сообразительным, чтобы догадаться, что пуля вышибла флягу. Алекс, уже изрядно осоловевший от джина, зверем метнулся к туземке и добавил к своему выстрелу звонкую оплеуху. Обезьяна завалилась на бок и осталась лежать.

Берг отозвался в адрес тахеанки выдающейся фразой, сплошь состоящей из эпитетов, во всех мыслимых и немыслимых подробностях описывающих интимные отношения туземцев. Что-что, а ругался он виртуозно. Впрочем, с ещё большим мастерством он умел делать деньги. У него было фантастическое чутьё на деньгу и, если бы не кругленькая сумма, предлагаемая за живого тахеанца в нескольких приграничных мирах, Берг ни за что бы не оставил свои дела на три недели.

Под звуки голосов Берга и Бережного Хайджелла окончательно сморил сон.