Тень твоего поцелуя

Он глянул на Робина. Тот был натянут, как струна лют ни, но, очевидно, тревожился исключительно за сестру: недаром следил за ней, „как ястреб! Она, в свою очередь, отвечала на его обеспокоенные взоры ободряющей улыбкой.

– Над прачечной есть маленькая комната с отдельным входом из кухонного двора. Пиппа будет спать там, а я – сторожить дверь, с тем чтобы, если появятся незваные гости, мы смогли улизнуть. Робин и Луиза займут вторую комнату. Я распорядился, чтобы с Луизой спала служанка Нелл, – объявил Лайонел, осматривая присутствующих с вопросительно поднятыми бровями Но никто не подумал оспаривать его распоряжения.

– Луиза, донья Бернардина собрала для тебя необходимые вещи, – продолжал он, вставая. – Седельная сумка лежит в коридоре. Пиппа, я провожу тебя в прачечную. В обеих комнатах должны стоять кувшины с горячей водой. А потом я хочу походить по округе, разведать, что да как. Вы пойдете со мной, Бокер?

– Да… да… разумеется.

Робин вскочил. К тому времени как он вернется, Луиза будет благополучно спать в кровати с задернутыми занавесками.

– Как идеально все задумано, – пробормотала Пиппа, не в силах придержать язык. – Похоже, вы обо всем подумали, сэр.

– По крайней мере пытаюсь, – в тон ей ответил Лайонел. – Надеюсь, у вас есть вещи?

– В комнате наверху. Джем, принесешь сумку?

Она кивнула пажу, который выбежал из пивной, доедая на ходу хлеб с сыром, и вернулся через минуту с кожаной сумкой Пиппы. Лайонел взял ее, перекинул через плечо и обратился к Луизе:

– Доброй ночи. Когда у меня будет время немного перевести дух, мы поговорим с глазу на глаз.

– Да, дон Аштон, – пролепетала Луиза, опустив глаза. Но ее притворная скромность никого не обманула.

– Робин, проводите ее наверх. Пойдем, Пиппа.

Он направился к двери. Пиппа набросила на плечи плащ и молча последовала за ним. В кухне оставался только один мальчишка, разносивший эль. Сидя на деревянной скамье перед очагом, он зевал во весь рот. Его обязанностью (было поддерживать огонь в очаге, и отсутствие мягкого тюфяка с лихвой компенсировалось теплом его спального места.

– Не задвигай засов сегодня ночью, – велел ему Лайонел, открывая дверь.

– Но миссус…

– Забудь пока что свою хозяйку, – велел Лайонел. – На сегодня я твой господин, и ты повинуешься только моим приказам. Ясно?

Парнишка кивнул. Сонные глаза широко раскрылись.

– А вы замолвите за меня словечко перед миссус?.

– Будь уверен, – чуть смягчившись, пообещал Лайонел, выходя на немощеный двор.

Пиппа огляделась и сморщила нос. От навозной кучи на задах двора доносилась страшная вонь, а грязь под ногами была скользкой от кухонных помоев, выливавшихся прямо из двери.

– Я должна найти нужник, – с сомнением пробормотала она. – Хотя здесь шагу ступить нельзя.

– Я подожду тебя.

Пиппа решительно направилась к хижине, стоявшей рядом с навозной кучей. Открыла дверь, но тут же отступила Оказывается, есть предел и ее выносливости.

– Настолько ужасно? – осведомился Лайонел.

– Настолько ужасно.

– Попробуй сходить в кусты.

Он показал на ободранные заросли красной смородины и крыжовника, отделявшие огород от двора.

Пиппа вздохнула, но, не видя выхода, подчинилась. Лайонел повернулся к кустам спиной, и она поспешила туда, с удивлением и досадой отметив, что соображения приличия, вполне уместные в столь интимном деле, волнуют ее не так сильно, как должны бы.

Через несколько минут она вернулась, морщась и оправляя юбки.

– Остается надеяться, что в следующий раз нам повезет остановиться в более опрятном месте.

– Биться об заклад я не стал бы, – ответил Лайонел.

Нам придется пробираться в Саутгемптон окольными тропами.

Он поднялся по скрипучей лестнице в прачечную. Пиппа послушно шла следом.

На полу, рядом с кувшином воды и импровизированной постелью из соломы, покрытой одеялами, горел фонарь.

Пиппа сунула палец в кувшин.

– Трудно назвать воду горячей, но придется обойтись. Она невольно взглянула на временное ложе Лайонела.

– Тогда я тебя оставляю, – сообщил он. Что ей было делать? Не спать же в платье!

– Может, перед уходом расшнуруешь корсаж? Не хотелось бы ложиться в одежде, а самой мне не дотянуться, – попросила она как могла равнодушнее и, не дожидаясь ответа, повернулась к нему спиной, чтобы он не успел увидеть ее лица.

Лайонел молча расшнуровал корсаж, стараясь не дотрагиваться до тонкой сорочки. Ее теплая плоть источала запах свежескошенной травы, свежевспаханной земли, и у него все поплыло перед глазами.

– Благодарю, – хрипло выговорила Пиппа. Близость его тела, касания пальцев вызывали слезы, на этот раз от противоречивого желания, которому не суждено осуществиться. Ирония нынешнего положения была сродни танталовым мукам. Они никогда не лежали вместе обнаженными, и она часто на это жаловалась. Теперь, когда все было бы так легко…

– Что еще я могу для тебя сделать? Уверяю, горничная из меня довольно сносная.

Лайонел тоже предавался сожалениям, слушая неустанный стук своего сердца, всем своим существом ощущая, как глубоко укоренилась в нем страсть к этой женщине.