Тень убийцы

— Когда умер Блуберд-старший, я поехал на его похороны в резервацию. Знаете, что он был католиком? Его похоронили на католическом кладбище. Поэтому я отправился туда с толпой провожающих, его положили в землю, и все стояли вокруг. Сейчас уже все могилы находятся рядом друг с другом, а тогда я заметил в дальнем углу еще одну группу, они были сами по себе. Я спросил: «Что там?» И знаете, что мне ответили?

— Нет, — признался полицейский.

— Это могилы католиков-самоубийц. Хоронить тех, кто покончил с собой, на обычном кладбище не разрешают, но суицидов случается так много, что для них выделили специальное место. Слышали про такое?

— Никогда. А я ведь католик, — сказал Лукас.

— Подумайте об этом. Столько самоубийц в маленькой грязной резервации, что им пришлось отвести отдельный угол на кладбище.

Дули стоял и смотрел в окно еще несколько секунд, затем встряхнулся и вернулся к работе.

— Блубердов осталось не так много, — проговорил он. — По большей части они женились или вышли замуж и уехали на восток и запад, в Нью-Йорк или Лос-Анджелес. Лишились своих имен. Но они были хорошими людьми.

— Тем не менее он совершил безумный поступок.

— Почему?

Вопрос так удивил Лукаса, что он резко повернул голову и острый конец ножниц вонзился ему в кожу.

— Ой, больно? — спросил Дули с беспокойством.

— Нет. А что вы…

— Я чуть не проделал у вас в голове дырку, — перебил его парикмахер и принялся тереть пострадавшее место большим пальцем. — Но крови не видно.

— Что вы имели в виду, когда спросили: «Почему?» — настаивал на своем Дэвенпорт. — Он перерезал человеку горло. Может, даже двоим.

Дули долго молчал, а потом ответил:

— Их следовало убить. Они были мерзкими людьми. Я, как и все, читаю Библию. То, что сделал Блуберд, плохо. Но он заплатил за это. Око за око. Они мертвы, он тоже. Но вот что я вам скажу: с плеч индейцев свалилось два тяжких груза.

— Ладно, это я понимаю, — проговорил Лукас. — Рэй Куэрво был настоящим подонком. Прошу меня простить за грубость.

— Я уже слышал пару раз это слово, — ответил парикмахер. — И не скажу, что вы не правы. И про Бентона тоже. Он был не лучше Куэрво.

— Да, я знаю, — сказал полицейский.

Дули закончил подстригать волосы около уха клиента, наклонил его голову вперед так, что подбородок уперся в грудь, и привел в порядок затылок.

— В Нью-Йорке убили еще одного человека, — сообщил ему Лукас. — Тем же способом, что Куэрво и Бентона. Перерезали горло каменным кинжалом.

— Я видел, — сказал Дули и показал на черно-белый телевизор, стоящий в углу. — В сегодняшнем выпуске новостей. Мне показалось, что убийства похожи.

— Даже слишком, — проговорил Дэвенпорт. — Мне вот что интересно…

— Слышал ли я что-нибудь? Всего лишь разговоры. А вы знали, что Блуберд был танцором-солнцепоклонником?

— Нет, не знал, — ответил Лукас.

— Посмотрите на тело, если оно еще у вас. Вы найдете шрамы на груди в тех местах, где он вонзал в нее колышки.

Дэвенпорт поморщился. Во время одного из обрядов сиу индейцы пронзали кожу на груди колышками. К ним привязывали веревки, и участники церемонии вращались вокруг шеста, пока колышки не вываливались из тела.

— И еще: Блуберд был солнцепоклонником, но кое-кто говорит, что пару лет назад он принимал участие в танцах призраков, посвященных мертвым.

— В танцах призраков? Я не знал, что их еще устраивают, — удивленно проговорил Лукас.

— Кое-кто из тех, кто приехал из Канады, попытались их возродить. У них был барабан, они побывали во всех резервациях, собирали деньги, танцевали. Перепугали до полусмерти кучу народа, но в последнее время я что-то про них не слышал. Многие индейцы считают, что это была самая настоящая афера.

— Но Блуберд танцевал?

— Так говорят…

Дули замолчал, и полицейский, повернувшись, увидел, что старик снова смотрит в окно.

На другой стороне улицы находился небольшой парк с пожелтевшей под ногами детей и ударами осенних холодов травой. В его центре мальчишка-индеец чинил перевернутый велосипед, а пожилая женщина маленькими шажками спешила к бетонному питьевому фонтанчику.

— Не думаю, что это что-то значит, — сказал парикмахер и снова повернулся к Лукасу. — Кроме того, что Блуберд был человеком, который искал веру.

— Веру?

— Он искал спасения. Возможно, он его нашел, — предположил старик и вздохнул.

Он вернулся к Лукасу и закончил стрижку двумя уверенными движениями. Потом положил ножницы, смахнул волосы, снял фартук и встряхнул его.

— Посидите спокойно пару минут, — сказал он.

Дэвенпорт ждал; Дули нашел электрическую машинку и сбрил волосы с шеи, затем вылил на нее целую пригоршню желтого ароматического масла.

— Готово, — сказал он.

— Сколько? — спросил клиент, встав с кресла.

— Как обычно, — ответил старик, и Лукас вручил ему три доллара.

— Я ничего не слышал, — с серьезным видом проговорил Дули и посмотрел Лукасу в глаза. — Если бы слышал, то сказал бы вам, но не уверен, что сообщил бы, что именноя слышал. Блуберд был индейцем, получившим назад то, что ему принадлежало.

В резервации было полно Дули.