Тень ускользающего счастья

- Меня особо не спрашивали, хочу я в приют, или нет, - отшутился он. Однако по настороженному дыханию девушки он безошибочно определил, что пришла пора посвятить жену в историю его далёкого прошлого, отголоски которого сейчас сказываются на всём его окружении. – Да что тут рассказывать? Ты и так знаешь, что мама умерла при родах, а отца не стало в течение года после её кончины. Скорее всего, я бы воспитывался в этом доме, но так получилось, что бабушка – единственный человек, который любил меня столь же сильно, как родители, не перенесла гибели моего отца и попала в больницу с обширным инсультом. Болезнь на время лишила её возможности разговаривать и двигаться, чем и воспользовались мои драгоценные родственнички. Мне был всего год от роду, когда они без сожаления определили меня в сиротский приют, отказавшись от родственных связей. А чтобы я, когда вырасту, не мог предъявить свои права на дом моих родителей, они не потрудились вложить свидетельство о рождении в мою одежду, когда оставили меня на пороге приюта в дождливый день. И лишь имя, вышитое на моей рубашке, осталось мне на память о моей прежней жизни. Так я стал безродным сиротой без прошлого и будущего.

Прем замолчал, тяжело переводя дыхание. Ему нелегко давалась эта исповедь, несмотря на то, что с тех пор минуло много лет, и теперь его жизнь вошла в то самое русло, которое было уготовано ему по праву рождения. Из глаз Сонии упала слеза и заскользила по груди мужа. Он ощутил, как, всхлипывая, дрожит его возлюбленная.

- Ну что ты, глупышка, - пожурил он её. – Зачем расстраиваться из-за того, что было двадцать шесть лет назад? Прошлое осталось в прошлом. И каким бы оно ни было, мы не в состоянии изменить его.

Девушка согласно кивнула и прошептала:

- А что было дальше? Как же ты смог вновь обрести семью?

- Семью? – переспросил он. – Моей семьёй стали такие же беспризорники, как я. Полуголодное обездоленное детство порождало злобу в сердцах моих соплеменников. Ты даже не представляешь, сколько раз мне приходилось с помощью кулаков доказывать окружающим, что я имею право на жизнь. Я научился выживать за счёт грубой физической силы, поломав кулаками не мало рёбер и челюстей противников. Многие из них были старше и сильнее меня, а потому я привык держать удар и не жаловаться на безжалостные побои. Выживать в одиночку было сложно, и Боги решили подарить мне братьев – Раджу и Манну. Мы всегда были вместе и всегда готовы были дать отпор обидчикам. Знаешь, когда окружающие видят в тебе сильную личность, готовую постоять за себя и ринуться в бой, несмотря на превосходящие силы противника, они начинают уважать тебя и стараются присоединиться к тебе, чувствуя твою мощь. Именно поэтому к нашей несокрушимой троице начали примыкать другие обитатели приюта и вскоре мы стали лидирующей группировкой. В отличие от других, мы никогда не обижали слабых, защищали девчонок и почитали воспитателей и учителей. Этим мы снискали уважение, которое до сих пор невидимым шлейфом тянется за нами.

Затихшая Сония с ужасом представляла все те тяготы жизни, которые пришлось пережить Прему. Он был борцом по натуре и бесспорным лидером, что делало из него настоящего мужчину, достойного уважения и преклонения.

- Но если ты не знал кто ты и кто твои родственники, как так получилось, что ты вновь живёшь в доме своих родителей? – спросила она дрожащим от волнения голосом.

Прем помолчал, собираясь с мыслями. Видимо возвращение в прошлое далось ему не легко. Он погладил жену по голове, ощущая неимоверную любовь и нежность к этому притихшему на его груди человечку, с трепетом внемлющему каждому его слову и переживающему за него.

- Сония,  ты не поверишь, но вернулся я в этот дом тоже благодаря своим родственничкам. Так получилось, что дяде потребовались донорские клетки спинного мозга. Его мама, то есть моя бабушка, не подошла на роль донора, и единственным кровным родственником, который у него остался, и о котором так своевременно вспомнил дядя, оказался я. Дядя отыскал меня и не побрезговал моим донорством.

Так я узнал о своей родословной, а бабушка стала навещать меня в приюте. Ведь затем, как она оправилась от болезни, дядя с тётей сказали ей, что я тяжело заболел и умер. Бедная бабушка долгие годы оплакивала меня, но после моего чудесного «воскрешения», она попыталась забрать меня домой.

Но дядя, воспользовавшись мной в качестве донора, уничтожил все документы, могущие подтвердить наше родство. Бедная бабушка так и не смогла доказать в суде, что я – её внук и законный наследник своих родителей. Деньги и имущество, оставленные моим отцом, отныне должны были принадлежать дяде Акашу.

Однако я вырос и очень много учился, благодаря чему смог вернуть своё право на владение домом. Но единственное, что я не смог сделать, это прогнать своих «добрейших» родственников. И не потому, что у меня на это нет права, а потому, что не позволяет совесть оставить их без крова.

Слушая мужа, Сония в сотый раз восхитилась его благородством. Другой на его месте, не задумываясь, изгнал бы такую родню.