Теневой король

Работы в колонии хватало на всех, но кормили плохо, отопление в бараках слабенькое, и зимой приходилось спать в телогрейках. И вообще, намерзся Вайс за эту зиму, натерпелся. Мог бы и в сосульку превратиться, если бы вдруг попал в штрафной изолятор. Там, говорят, даже отопления в камерах нет, кто как может, тот так и согревается. Потому и желающих туда попасть не наблюдалось. Даже воры ходили на общие работы, чтобы не нарываться. Освобождались от исправительного труда только особо блатные личности, вроде законного вора Слепня и его свиты. За численностью этих людей следил сам начальник колонии, дабы не плодить бездельников. Вайс в эту когорту избранных не стремился, целыми днями пропадал в промышленной зоне. Распиливал бревна на доски, давал план, не бузил, числился на хорошем счету. Именно поэтому сегодня у него встреча с женой. За ним вот-вот должны прийти, чтобы провести в помещение для длительного свидания.

Строгий режим – это серьезно. Два краткосрочных и одно длительное свидание в год, по две посылки и бандероли. И деньги на личный счет можно класть только те, которые заработал на производстве, а тратить на ларек не больше одного минимального размера оплаты труда. Все, что больше, – уже нарушение режима со всем отсюда вытекающим. И деньги с воли, и отоварка через лагерных барыг – все это риск. Поэтому, чтобы не искушать судьбу, Вайс отказался от финансовой поддержки с воли. Вернее, почти отказался. Ульян смог передать ему солидную сумму в стодолларовых купюрах, и он схоронил ее на черный день. Вдруг лишится права на длительное свидание, тогда придется его выкупать. Он жил этим будущим свиданием и не мог его потерять…

Правом на краткосрочные свидания он уже воспользовался. Марина приезжала к нему в ноябре прошлого года и в марте этого. У нее все хорошо. Широков сделал все как надо, и она оформила почти весь бизнес на себя. Из прокуратуры уволилась, живет в Москве, в квартире на Солянке. Ульян рулит бизнесом, даже не зная, кто владеет им на законных основаниях. Даже не знает, что ему, а не какому-то «зицу» принадлежит автосалон. И к его пацанам отошли магазины, сервисные пункты. Так распорядился Вайс, и Марина все его указания выполнила четко.

Пугач и Фарадей в Краснополе, владели им на правах татар-завоевателей, снимали с коммерсантов дань. И весь бизнес, что принадлежал братве, перебили на себя. Может, потому и не лезли они в Москву, потому и Марина жила спокойно… Хотелось бы, чтобы так было всегда. Зачем бывшим ментам связываться с законной владелицей бизнеса, идти на преступление? Ведь это не Краснополь, а Москва, и где здесь броды, они не знают. Можно так нарваться, что и костей не соберешь. Скорее всего, они просто не нашли выходов на людей Вайса. И Марину не смогли разыскать. Как бы то ни было, а «в Багдаде все спокойно».

– Аникеев! Кто здесь Аникеев?

Маленький смуглый сержант не знал Вайса, зато сам был известен здесь всем. Он заведовал передачами, бандеролями и, что самое главное, комнатами для длительных свиданий, земным раем для изнуренных неволей зэков.

Сосед Вайса по койке терпеть не мог свою жену, называл ее страхолюдиной и даже собирался развестись с ней. Но все это было на свободе. Надо было видеть, с каким нетерпением здесь, в зоне, он считал дни до встречи с ней. И сколько счастья было у него на лице, когда он вернулся в барак после длительного свидания, глотнув аромат семейного очага…

Семейного очага у Вайса пока не было. Он еще не знал, каково это, лежать с Мариной в постели в тишине и спокойствии московской квартиры, слушая, как бьют куранты на Спасской башне. Но последние месяцы он буквально жил теми днями, что должен был провести время с ней здесь, в пределах лагерной зоны. Жил ожиданием великого счастья…

– Я Аникеев.

– Ну, и что ты здесь делаешь? Давай, пошли, приехали к тебе!

– Так начальник распорядился…

Начальник отряда велел ему ждать вызова на промзоне, и он даже не пытался оспорить это. Любая мелочь могла лишить его долгожданной награды за долгое послушание.

– Пошли, пошли!.. Если бы у меня была такая жена, я бы ночевал у КПП.

– Кто ж меня туда пустит?

– Все равно бы ночевал.

– Тогда бы меня права на свидание лишили.

– Логично. Но ты бы мог ко мне обратиться. – Сержанту приходилось подпрыгивать на ходу, чтобы поспеть за Вайсом, – так быстро он шел. – Я бы тебя заменил. Не жена у тебя, а просто супер!

Если бы Вайс не сдержался, сержант мог бы не закончить последнюю фразу. За такие слова и без зубов можно остаться. Но тогда бы Вайс остался без свидания.

Ничего, с мента он спросит потом, когда Марина уедет. Можно отправить его в нокаут на обратном пути. Лето уже на дворе, в штрафном изоляторе не холодно, так что пятнадцать суток ареста – не самое страшное наказание. А потом надо будет снова взяться за ум и задобрить начальство примерным поведением и ударным трудом. Чтобы через год снова получить право на длительное свидание.