Теневые игры

Лошади бросились врассыпную. Тень, убедившись, что ее наниматель сидит крепко и падать не думает, рискнула отпустить его и дернулась освободившейся рукой к заплечным ножнам, но потом передумала и нашарила в сумке рукоять тайтры. То ли демона испугал блеск стальной ленты и свищущие щелчки, с которыми наемница размахивала своим оружием, то ли, что гораздо более вероятно, он решил удовлетвориться менее опасной жертвой, но жуткая тварь резко сменила траекторию полета и ринулась к одному из коней, уносящих вдаль своего орущего от страха всадника. К остаткам свадебного поезда мужчина, то ли повар, то ли лакей, так и не вернулся, и храна, радующаяся, что в очередной раз сумела уберечь своего работодателя, не слишком интересовалась, что сталось с его слугой.

— А-а-а!..

— Тш-ш-ш… Тихо, тихо! Не надрывайся, ты слишком слаба, чтобы тратить силы еще и на крик. Да-да, два метательных ножа в бок — это очень неприятно. А что делать? Терпи.

— Как… милорд Феорн… как он?

— Да жив твой мужчина, жив. Что ему сделается… Эх, и времена нынче пошли — девчонка такого бугая собой заслоняет! Кто ты ему будешь-то? Руки без колец, значит, не жена. Полюбовница небось? Девки дуры… Он же тебя так и бросил там, прямо на улице, в грязи, где ты упала, а сам улепетнул, шкуру свою благородную спасаючи. Ну и нужен он тебе такой-то, а?

— А… Ай…

— Ну-ну, это еще не больно. Больно — это когда даже кричать не могут. А это — так, царапина. Ох и живучая же ты! Прямо как кошка. Боги, видать, сочли, что недостойна ты еще пред их глазами предстать — один из ножей просто кожу содрал. Зато второй кровь отворил так, что я еле уняла. И ребрышки переломаны, видать, упала ты неудачно. А может, помог кто твоим костям сломаться. Ну ничего. Ты девка сильная, здоровая, оклемаешься. Еще внукам шрамы показывать да храбростью хвалиться будешь.

— Милорд Феорн…

— Да что ты заладила — милорд, милорд! Ничего с этим мужиком не сделалось, такие подлецы всегда долго и счастливо живут. Беги ты от него, вот как встанешь, так и беги. Скупой этот твой Феорн просто до ненормальности! Виданное ли дело — девчонка его от верной смерти спасла, а он к ней не то что мага не пригласил — даже в дом свой не взял, простой травнице на постой определил да заплатил, скажу тебе на ушко, не так уж и много. Бросай его к демонам, не нужен он тебе, такой жадный да трусливый. Вот лучше расскажи, чем тварюгу твою хвостатую кормить?

— Чем угодно… только… руки не подставляйте… и сластей не давайте…

В маленьком домике знахарки было темно, тепло и уютно. Ноздри приятно щекотал терпкий запах высушенных трав и цветов, витающий под толстыми, почерневшими от времени потолочными балками. От него появлялось какое-то странное ощущение защищенности и хотелось чихать. Нижняя часть туловища горела, будто ее хищные демоны грызли, но наемница давно привыкла к боли и научилась отрешаться от нее, и потому даже смогла заснуть под тихий успокаивающий щебет своей вонато, утешившись мыслью, что ее клиент жив и здоров.

Я тряхнула головой, отгоняя непрошеные воспоминания. Мриана ко мне подбирается, не иначе. А то с чего бы так остро и четко вспоминать какие-то, в сущности, ничего не значащие эпизоды моей невеселой жизни?

Вэррэн смотрел на меня чуть удивленно и вопросительно, явно ожидая, что я начну подробно излагать ему свою биографию начиная с пеленок и заканчивая сегодняшним далеко не самым печальным, но и не блестящим положением.

— Не думаю, что тебе интересны замшелые тайны замка Рэй или жутковатые побасенки о доле наемницы, телохранительницы и убийцы.

— Это точно! — оторвавшись от сосредоточенного пережевывания гусиной ноги, подтвердил Торин. — Рассказов Тени наслушаешься — потом всю ночь со страху не уснешь, до рассвета будешь высматривать, не подкрадываются ли к тебе храны или демоны какие. А сумеешь в объятия Вериаты отбыть — так жуть привидится, да такая, что уж лучше бы и не засыпал вовсе! Этими байками наемничьими только прислужников Мрака вековечного и угощать, чтоб они со страху тряслись и честных людей грехами не искушали!

Я почувствовала, что губы невольно дернулись и скривились в короткой презрительной гримасе. Можно подумать, мне кошмары не снятся! Снятся, да еще как. Все больше о прошлом моем славном. Иногда я смотрю на себя в зеркало и удивляюсь, почему волосы у меня до сих пор серые, а не седые.

— А ведь она живет в этом всем, — задумчиво протянул альм, слегка прищурив свои невероятные белые глазищи. Позабытый гусь медленно остывал на столе.