Теневые игры

За последний год граф Иррион Лорранский приобрел привычку допоздна засиживаться у камина, вдумчиво созерцая вьющееся над дровами пламя (аккуратные березовые чурочки подбирались строго по размеру и выкладывались красивым узором, для этого в штате прислуги состоял специальный человек). По стенам плясали испуганные тени, в саду лепетала листва, загадочно шелестели гардины, чуть шевелящиеся под легкими вздохами пробирающегося в открытое окно ветерка, в коридоре изредка слышались легкие торопливые шаги и тихий смех - то служанки бегали на свидания с конюхами и охранниками у ворот. Бывало, до замершего в задумчивости графа доносилась перебранка ключницы и управляющего, делящих влияние и господские милости, а то и глухие деревянные удары - когда челяди вдруг приходило желание помериться силами и пофехтовать на палках. Звенели легкие женские смешки, порой доносилось рассеянное тявканье, а то и вой из псарни. Временами за окном раздавалось глухое уханье вылетевших на ночную охоту сов, а иной раз и соловей по весне заводил свою щелкающую, рвущую душу песню, да так и не умолкал, стервец, до рассвета, заставляя сладко и мечтательно вздыхать всех обитателей поместья.

Граф Иррион был уже немолод. Участие в войне Ветров лишило его одного глаза и наградило изнуряющим кашлем, придворные интриги довели до уже ставшей привычной бессонницы, а волнения за единственного позднего и любимого сына лишили последнего здоровья. И хоть эскапада с кристаллами закончилась вполне благополучно, по крайней мере для Торина, Лорранский-старший сильно сдал. И это отмечали все, кто встречался с ним после разлуки длиннее месячной. Все шестьдесят пять прожитых лет, раньше как-то не заявляющие о себе, вдруг дружно выползли на лицо графа, избороздив его морщинами и превратив веселую усмешку полного сил мужчины в заискивающую улыбку начавшего дряхлеть старика. Из глаз ушел живой блеск, волосы разом покрылись серебром, а руки затряслись, да так, что немало напуганный своим состоянием Иррион уже не решался браться за меч, опасаясь уронить его себе на ногу. Впрочем, шестьдесят пять лет - не тот возраст, в котором требуются похождения и подвиги. Лорранский это понимал и потому даже не горевал особенно, в мыслях тихо благодаря богов за щедро отмеренные ими года (средняя продолжительность жизни мужчин в Райдассе едва-едва достигала сорока лет) и немалые достижения на придворных и военных поприщах.

Торопливые шаги в коридоре заставили графа вскинуть голову, а потом слегка улыбнуться. Торин, ездивший в какой-то новомодный ресторан, вернулся домой. Шаги сына Иррион узнал бы из тысячи. Хвала богам, идет сам, и уверенно. Значит, не ввязался ни в какую драку и даже не напился. Впрочем, судя по редким глухим ударам, коими сопровождалось его передвижение по поместью, наследник пребывал далеко не в самом лучшем расположении духа и со злости по-детски стучал кулаком о стены.

Лорранский-старший вновь улыбнулся. Однажды Торин, пятилетний, еще ничего толком не соображающий, пнул метлу, забытую рассеянной служанкой в одном из углов. Та, однако, оскорблений сносить не собиралась и нанесла ответный удар: свалилась на голову юного наследника Лорранских, неслабо приложив его по кудрявому темечку рукоятью. Мать - тогда еще была жива мать Торина, невысокая зеленоглазая Вайлина,- прибежав на крик, сходила и принесла сыну одноручный меч его отца да заодно и позвала Ирриона, и счастливые родители минут десять с умилением наблюдали, как их дражайшее чадушко, позабыв о слезах, жалобах и воплях, упоенно рубит и колет преступницу-метлу слишком тяжелым для него мечом, порой задевая стены и портя великолепный мозаичный пол. "Великим воителем будет, полководцем, а то и главнокомандующим войсками всей Райдассы",- шепнула растроганная Вайлипа, любуясь каштановыми кудрями и решительными движениями сына. "Или большим ученым - придворным философом, мудрецом, поэтом и звездочетом",- мечтательно предположил Иррион, глядя, как его драгоценная кровиночка азартно отрывает измочаленные прутья от палки метлы.

Великим воителем Торин не стал. Ему вообще плохо давались боевые искусства. Да и науки, как точные, так и естественные, тоже ке шли впрок. Впрочем, он был красив, обаятелен и весел, умел отлично танцевать, грациозно кланяться, играть в модные логические игры, быть любезным с дамами и пить почти не пьянея. А что еще нужно наследнику старинного графского рода?

Погруженный в свои мысли и воспоминания, Иррион даже не сразу обратил внимание на тихий стук, которому аккомпанировали завывания ветра и шорох еще не опавших листьев. А когда наконец понял, что среди привычных ему звуков засыпающего поместья появился еще один, странный и незнакомый, то даже не встревожился поначалу - просто сидел в кресле, в задумчивом оцепенении глядя на высокое арочное окно, по которому снаружи лезла гибкая, затянутая во все черное и потому почти сливающая с ночным мраком фигура. На ее плече горбом топорщилось нечто непонятное - видимо, какая-то поклажа. Рядом в свободном полете реяла неясная тень.