Теневые игры

Эльфийская лютня - не соперница ат'тану, особенно если она находится в тонких девичьих руках, а он в короткопалых мужских лапищах со сбитыми до язв костяшками пальцев и многочисленными ссадинами. И так бы и стоять молодой менестрельке лет семнадцати, подпирая стену и прижимая к груди свой инструмент, если бы не объединенные усилия всех посетителей и явившихся с ней музыкантов, дружно согнавших с помоста обиженного, негодующего вышибалу, так, кажется, до конца и не понявшего, отчего его высокое искусство не нашло должного отклика в сердцах слушателей. Грубые нынче люди пошли, неотесанные, к музыке равнодушные да друг к другу невнимательные…

Но, как выяснилось, такое вопиющее пренебрежение невоспитанные окружающие выказывали лишь к творениям сомнительного музыкального таланта вышибалы. А вот к гибкому выразительному голосу менестрельки под аккомпанемент вкрадчивого шепота струн все прислушивались с явным удовольствием. Даже девушки-храны позабыли про свои танцевальные порывы и невидящими глазами уставились в стену, стараясь не смотреть на певицу и делая вид, что баллада с печальным рефреном их ничуть не тронула.

За спиною крылья скомканной бумаги,

И гуляет вечный ветер в голове.

Там над башней реют вражеские флаги,

Ты взлетаешь в небо, лежа на траве.

Ничего не значат признанные боги,

Не страшны отныне жизнь и даже смерть,

Если ты душою легок и свободен,

Прыгая с обрыва, вновь взлетаешь вверх.

Все проходят войны, заживают раны,

На полях сражений вновь растут цветы,

Что казалось вечным - поросло бурьяном,

Ветреный, счастливый - вечен только ты.

note 1

Мягкое, чуть глуховатое сопрано девушки тосковало, подкрепляемое печальными вздохами подпевающих ему струн. Конечно, "Сломанный меч" - не то заведение, где стоит исполнять подобные песни, но и посетители сего славного места оказались вполне способны воспринять грустную меланхолию баллады времен войны Ветров, за давностью лет уже утратившей автора и ставшей известной благодаря бродящим по землям Сенаторны менестрелям. Правда, когда песня наконец отзвучала и последний аккорд замер дрожа под потолком, все зашевелились и заговорили так облегченно, словно им в тягость было слушать напевы нежного молодого голоса под неспешный перебор струн и легкие притопы одной ногой. А потом и музыканты, посовещавшись, разразились веселой и насмешливой мелодией, и Лиса со смехом первая выскочила из-за стола.

Тут зашевелился и щеголь в углу. Он зачем-то пригладил волосы, и без того лежащие в идеальном порядке, поправил свои роскошные запонки и решительно встал. Правда, потом не менее решительно сел. И крепко задумался.