Тени

Забыть, все забыть. И смерть Говарда. И вечерний кошмар. И клубящийся ужасом и кровью сон. Ничего этого не было. Все привиделось. Все будет нормально. Отработать положенные две недели — и прочь. Прочь из этой конторы, из этого города, из этого штата. Куда-нибудь в Калифорнию.

Или еще дальше. Туда, где все будет по-новому, по-другому, перестанет напоминать о нем.

А все-таки — что же вчера случилось?

Нет! Не думать об этом!

На работу она, конечно же, опоздала. Но какое это теперь имело значение?

Подошла к своему столу прямо в центре общего зала. На столе лежала оставленная кем-то местная газета. Ее выписывал Говард, а теперь, по-видимому, просто никто не знал, куда ее теперь девать. Говард обычно начинал читать с биржевых котировок. Потом переходил к криминалу, поругиваясь, пролистывал остальное — и отбрасывал газету в сторону. Чтобы потом вернуться к ней в более спокойной обстановке. Криминальная хроника!

Правильно, может, там есть что-то о вчерашнем происшествии…

Лорен схватила газету, даже не садясь за стол, судорожно развернула, пролистала. Где, где, где?.. И вздрогнула от неприятного скрипа за спиной. То есть голоса Найды Макинрой, старой девы, грозы отдела, секретаря мистера Дорланда, заместителя Говарда, теперь — нового директора Центра…

— Ты опоздала, Лорен!

— Да…

Что тут еще скажешь? Лорен по привычке смущенно затеребила ремешок сумочки. Но Найде Макинрой этого мало. Поджав губы, она продолжила выговор:

— Мистер Грейвс не обращал на это внимания, но теперь вместо него мистер Дорланд…

Спасибо, что напомнила, старая карга! Без тебя не знали!

Разозлившись, Лорен вспомнила о своем решении.

И побежала за старой каргой, которая уже усаживалась за стол-бастион перед кабинетом шефа.

— Можно поговорить с ним? Одну минуту… Та, кажется, не поняла сначала, о чем идет речь. С кем — с ним? Это что, можно так

непочтительно выразиться о самом мистере Дорланде? В самом деле? Ну ладно… Сверилась с записями в блокноте. Подняла ледяной взгляд поверх очков на Лорен и процедила:

— Завтра в три.

Мне ведь надо сегодня, сейчас!

— А нельзя ли сегодня? Это очень важно… Вымучивая из себя эту неуверенную фразу, Лорен вдруг опять услышала этот противный звон в ушах. Он нарастал. Снова что-то не так, снова что-то произойдет.

И верно — чашка кофе, стоящая на столе у Макинрой, вдруг начала мелко дрожать. Потом — все сильнее, чуть не подпрыгивая. И вдруг — и в самом деле подпрыгнула, опрокинулась, окатив горячей жидкостью стол и сидящую за ним женщину.

— Ай! Ой! Что это?

Лорен и сама не знала, что это. Она поняла лишь, что это — очередное наказание тому, кто посмел ей перечить. Зачем?! Не надо!

Выдернула ворох салфеток из стоящей на столе коробочки, подбежала к Макинрой, чтобы помочь оттереть с блузы и юбки кофе…

На шум распахнулась дверь кабинета, и в проеме возник сам мистер Дорланд.

— Что тут происходит?

Лорен тут же выронила салфетки и поспешила воспользоваться представившимся шансом:

— Я могу с вами поговорить?

Отказать впрямую Дорланд не смог. С плохо скрытой миной неудовольствия он отступил на шаг и сделал приглашающий жест:

— Прошу…

И Лорен вошла в кабинет. Еще один кабинет. Один из многих. И стол, и фото на стене… Нет, все не так. Не отвлекайся! Уселась в кресло.

— Я пришла сообщить, что увольняюсь… Этого Дорланд не ожидал. Он даже прервал шествие к своему месту за столом, повернул с

полпути.

— Хм… Лорен…

Явно не знает, с чего начать.

— Джейн рассказала мне, как ты плакала в кабинете…

Сама участливость!

— И знай, что ты не одинока. Правда. Мы все потрясены.

Знаем мы, как вы все потрясены! Что вы можете знать о потрясениях?!

— Мы с Говардом основали наш Центр десять лет назад. Насколько я знаю, его интересовала только работа. Мы были одной семьей. Я был ему как брат. А к тебе он относился как к дочери.

К чему это он клонит? Уже не стоит напротив, а демократично присел на краешек стола, заботливо склонился поближе, скорбно свел брови. Интонации — ласковые и сочувственные… Дядюшка нашелся!

— Поэтому, конечно… я тебя прекрасно понимаю. Я… хочу заботиться о тебе. Останься, Лорен, пожалуйста. Центр нуждается в тебе. Особенно сейчас.

И вдруг Дорланд теряет контроль над собой. Он резко наклоняется вперед — еще ближе. Протягивает руку, хватает Лорен за подбородок, поворачивает ее голову, так, чтобы смотреть ей прямо в лицо, и хрипит, не сдерживаясь и не прячась — от кого ему прятаться, они здесь одни:

— Я не отпущу тебя, Лорен!

И снова — звон!

Воздух прямо наэлектризован!

Что-то будет!

И Лорен видит, как массивный браслет-цепочка на руке Дорланда, на той самой, что сжимает ее щеки, вдруг туго затягивается, впиваясь в тело. Все сильнее и сильнее.

Дорланд вскрикивает. Отдергивает руку. Отскакивает, пытается снять взбесившийся браслет. А Лорен так и не может понять, что же происходит:

— Что случилось?

Дорланд затравленно, с ужасом во взгляде смотрит на женщину, все еще пытаясь отодрать браслет от руки. Чувствуется, что металлическая хватка усиливается.

Дорланд молчит.