Тени

Сложно было сказать, сколько раз он довел ее до пика своими талантливыми пальцами, но в конце она заметила, как машина сделала широкий поворот, который сдвинул ее с места. Фокусируя глаза на затемненном окне, она увидела, что они съезжали с шоссе, собираясь войти в сеть запутанных асфальтированных артерий, ведущих к бесчисленному скоплению небоскрёбов.

— Я размазал твою помаду, — сказал Трэз довольно, вытирая себя. — У тебя есть с собой тюбик?

Сейчас она судорожно соображала, о чем шла речь.

— Погоди, сейчас посмотрю. — Селена запустила руку в тонкую черную сумочку, которую ей дала Марисса. — да, они все положили.

Словно женщины знали, какие именно проблемы у нее возникнут, и положили в сумочку пачку бумажных платочков, карандаш для губ, которой они научили ее пользоваться, и сногсшибательную красную помаду, которой ее накрасили.

— Здесь есть зеркало. — Протянув длинную руку, Трэз выдернул что-то из потолка. — С подсветкой.

Посмотрев в зеркало, Селена рассмеялась.

— Да, ты съел ее подчистую.

Платок разобрался с пятнами, а потом перед ней встала задача аккуратно подвести губы… пока машина ехала по преимущественно — но не абсолютно — ровной дороге.

— Блин, — воскликнула она, потянувшись за платочком, когда нарисовала себе красную полосу от губы до носа.

— Давай я попробую…

Трэз взял ее руку и опустил. Когда она посмотрела на него, его глаза, эти разбивающие сердце, черные глаза, казалось, впитывали каждую ее черточку.

— Тебе это ни к чему, — сказал он. — Без помады лучше.

Селена робко улыбнулась.

— Правда?

— Да. — Он прошелся взглядом по ее телу. Потом вернулся к лицу. — Так — чудесно. Ты выглядишь потрясающе. Этой ночью ты самая красивая женщина во всем Колдвелле, и когда мы приедем в ресторан, официанты пороняют свои подносы. Но, знаешь, в каком наряде ты мне нравишься больше всего?

Когда он помедлил, Селена сглотнула слюну.

— В каком? — прошептала она.

— Твой самый лучший наряд, моя королева, — в чем мать родила. И, по-моему мнению, совершенство не сделает лучше ни человек, ни бог. — Наклоняясь, Трэз поцеловал ее нежно. — Подумал, что ты захочешь знать, о чем думает твой мужчина, смотря на тебя.

Селена расплылась в улыбке, особенно когда осознала, что порой «Я тебя люблю» можно сказать совсем другими славами.

— Видишь? — тихо сказала она. — Я же говорила, что это будет лучшая ночь в моей жизни.

***

Сидя на пассажирском сидении автомобиля скорой помощи Мэнни, Рейдж уплетал доритос из пачки… будучи категорически несогласным с врачом:

— Нет, я «Кул Ранч» не жалую. Признаю только «Ориджиналс».

— Ты многое упускаешь. — Мэнни включил поворотник при съезде с шоссе. — Не верю, что из всех именно ты настолько консервативен, когда дело касается закусок.

— Я о том и говорю. Зачем улучшать дар Божий?

Наклонив пакет, он заглянул внутрь и тут же захотел выругаться. Он уже заканчивал большую пачку, остались только сломанные чипсы и мелкая оранжевая пыль. Безусловно, он съест все до крошки и вытряхнет остатки в открытую пасть. Но это — уже не самая веселая часть с выуживанием остатков пальцами.

Чавкая, он сосредоточился на заднице машины Фритца, которой впору принадлежать диктатору страны третьего мира. Этот Мерседес был таким большим, таким черным и настолько глухо затонированным, что во время езды привлекал внимание, а не наоборот. И чтобы поржать, Рейдж представил, чтобы подумали люди, узнай они, что на заднем сидении едут вампиры.

И что за рулем Мерседеса многовековой дворецкий, любитель погонять так, что даже Джеф Гордон помрет от зависти.

— Мы свернем здесь? — спросил Рейдж, когда они подъехали к перекрестку.

— Это односторонняя.

— Так я и говорю, свернем?

Мэнни перевел на него взгляд.

— Нет, если не хотим, чтобы нас арестовали.

— Мы же в скорой помощи.

— Да, а они — нет.

А, ну да. Вот скука.

— Знаешь, у меня руки чешутся, как хочется включить мигалки.

Но как только он сказал это, его грудная клетка сжалась вокруг легких, и пришлось опустить окно, чтобы вдохнуть немного воздуха.

— Ты что, только что уделал мою дверь в начос?

— Не-а. — Рейдж локтем стер оранжевое пятно.

Они держались вплотную к бамперу Фритца, как марка — к конверту, поворачивая налево, уезжая от реки прямо в сердце финансового квартала. Никаких вам грязных переулков. Дампстеров. Слякоти, даже в мокрые месяцы. И вони от гниющих отходов дешевых забегаловок.

Это был модный район города, где люди носили костюмы, суетились, бежали как скот по загону к своей Срочной, Важной Работе.

Небоскреб, в котором располагался ресторан, был сдан всего пару лет назад, застройщики разрекламировали огромный столб как самое высокое здание в Колдвелле. Забитое головными офисами крупных контор, Рейджу оно напоминало каталожный шкаф для людей, в котором у каждого было свое место.

Скука смертная.

— Ты в порядке?

Рейдж перевел взгляд на дока.

— А?

— Что не так?

— Ничего.

— Тогда почему перестал есть? Пакет же не пустой.

Рейдж опустил взгляд. Да, остатки лежали на месте… и у него не было желания доедать. –

Эммм…

— Следишь за весом?

— Ага. Так и есть.