Тени Атлантиды»

Сенахт вышел из шатра, размышляя о том, где набрать воинов, чтобы сдержать новый штурм врага. Последний отряд гвардейцев он послал на помощь Измалу, который растерял почти половину людей.

Владыка сел в седло, когда к нему подбежал запыхавшийся жрец:

— Мой господин! Мой господин!

— Что тебе?

— Прибыли корабли из Ханнура с двумя тысячами чернокожих наемников. Они ждут приказа начать высадку.

— Что ты сказал? — Сенахт не поверил своим ушам. Боги услышали его молитвы!

— Они ждут приказа начать высадку.

— Это очень хорошо. Вот тебе за добрую весть. — Он отцепил золотой браслет, передал его жрецу и тут же повернулся к своему личному гонцу: — Живо скачи на пристань. Передай командирам отряда приказ: высадку отменяю. Пусть плывут на место, где были сцеплены корабли. Ты покажешь. Там причаливают и сразу вступают в бой. Выполняй. И учти, от них зависит, победим мы или проиграем.

Гонец помчался к берегу Таиса, а владыка направился к Халегу, чтобы сообщить ему радостную весть.

*

Вновь прибывшие галеры встали у пристани.

Гонец Сенахта громко осведомился, кто здесь командир. К нему подошел чернокожий воин, лицо которого выражало безграничную печаль:

— Я тысячник Мин.

— Приказ владыка. Высадка отменяется. Приказано грести как можно быстрее до места, которое я укажу. Там высадиться и вступить в битву. Сенахт сказал: если выполнишь приказ, тебя простят за трехдневное опоздание.

— Вот это дело, — улыбнулся Мин. — Прошу на борт.

— Поднять якорь! Весла в воду! Отчаливай! — разнеслись команды по судам.

Дружно ударили весла. Тысячник сразу задал быстрый темп, и галеры понеслись вперед.

Локтей через двести прибрежные заросли поредели, сквозь них стали видны сражавшиеся. Наемники восторженно залопотали.

Вскоре суда причалили к берегу. Первым прямо в воду прыгнул Мин и, отдав команду следовать за ним, побежал вдоль берега на звук битвы.

Легконогие воины в набедренных повязках помчались за ним.

Все их вооружение состояло из обтянутого кожей гиппопотама щита и копья с бронзовым наконечником. Гонец Сенахта, пытавшийся догнать их, сильно отстал.

Впереди все отчетливее становился шум битвы. Его уже не заглушали крики перепуганных птиц.

Внезапно перед гонцом выросла спина замершего наемника, и кхешиец с разбегу налетел на нее. Воин повернулся и, приложив палец к губам, на ломаном кхешийском сказал:

— Тихо. Мбова говорит.

Гонец прислушался, сквозь шум к нему долетел голос Мина, который через мгновение заглушили вопли наемников.

Тезиарий, ощутив, что безмерно устал, вышел из боя. Он снял шлем и присел на труп лошади. Перед глазами мелькали клинки и злобные лица врагов, в ушах стоял звон.

«Старею, — подумал он. — И почему эти чернокожие так громко вопят? Вот ублюдки, дети демонов.»

Это была последняя его мысль. К нему сзади подскочил чернокожий наемник и вонзил в спину копье. Перед смертью Тезиарий успел обернуться и ударить врага. Меч вошел глубоко в живот. Оба умерли одновременно.

Вылазка наемников оказалась полной неожиданностью. Валузийцы, среди которых было много новобранцев, растерялись. Среди них не нашлось командира, способного сплотить воинов и дать отпор. Тезиарий погиб, а Кулл только пришел в себя после удара Халега. Растерянность сменилась паникой, многие побежали. За ними с громкими воплями бросились вновь вступившие в бой чернокожие воины.

Вскоре попали под удар и камелийцы, но они быстро организовали круговую оборону. Однако кхешийские гвардейцы и наемники обошли их и ударили в спину валузийцам.

Тальмеш, видя, что его окружили, а валузийцы бегут, отдал приказ отходить. Но камелийцы не сразу послушались приказа: закаленные бойцы не хотели отступать без боя.

Тальмеш, собрав вокруг себя тысячу воинов, прикрывал бегство валузийцев. К нему присоединялись воины из других отрядов. Он вошел в Туит последним, приведя с собой три тысячи человек.

На левом фланге остался один отряд Затула, который бился со кхешийцами, втрое превосходившими его по численности. К кхешийцам присоединился и Халег. Он не стал преследовать убегавших, оставив это Сенахту. Для него настоящим противником был лишь тот, кто сражается до последнего вздоха.

Вскоре воины Измала полностью окружили та-варонцев.

Воины Затула, сдвинув щиты, продолжили бой.

Халег повернулся к Измалу:

— Ну что, трахнем стариной?

— Давай.

Тулиец шагнул вперед. Его верная секира разбивала щиты, ломала кости, вспарывала плоть. Враги падали один за другим, словно против Халега выходили не воины, а мальчишки, едва вставшие на ноги.

Казалось, ничто и никто не может остановить северянина, пока он лицом к лицу не столкнулся с воином, голова которого была обмотана окровавленной тряпкой. Более искусного фехтовальщика тулийцу давно не приходилось встречать. Схватка затянулась, и неожиданно Халег понял, что, если немедленно не прекратит ее, вряд ли останется в живых.