Тени Атлантиды

— Халег — прекрасный воин. У себя на родине он возглавлял воинский клан, с отрядом соплеменников служил наемником в Коммории. Быстро дослужился до тысячника в комморийском войске. Мы заплатили ему хорошие деньги, чтобы он обучил нашу армию биться с северянами, и он доказал, что золото потрачено не зря. Вспомни, как дрались наши воины с дикарями из Малых княжеств. Тулиец тогда сражался в первых рядах и показал чудеса храбрости и осмотрительности. Что благодаря ему мы одержали блистательную победу.

Что касается того, насколько он опасен, хочу тебя успокоить: звезды говорят, что он скоро покинет Кхешию. Наверное, получив плату, Халег пойдет завоевывать себе королевство, или вернется на родину, или отправится в страну мертвых. Это не важно, главное — его ждет большое путешествие.

Еще замечу, что тулийцы — вечные враги всех прочих народов севера. Так что Кулл получит сильного противника. Надеюсь, я ответил на твои вопросы, о Тха-Таураг?

— Хорошо, Сатхамус. А как обстоит дело с магической атакой на Кулла?

— Как ты и предупреждал нас, Щит Хотата защищает его не хуже, чем щит от стрел. Не будь талисмана, он бы сошел с ума, а так ему только спились кошмары.

— Почему ты говоришь «снились», а не «снятся»?

— Кулл рассказал о них своим жрецам, и те без большого труда определили, чьих рук это дело. Они создали для него охранный талисман, который в сочетании со Щитом Хотата полностью защитил его — кошмары прекратились.

— Ну что ж, все равно не стоит оставлять эти попытки. Мало ли что может случиться… — Тха-Таураг посмотрел в окно. Солнце уже поднялось над горизонтом. — Однако мы заговорились. Тебе надо отдохнуть перед дневной церемонией. Сегодня вечером состоится встреча Логова, и мы должны там быть. На нее приглашены и владыка, и Халег. Еще раз обсудим предстоящую войну. А сейчас разреши тебя покинуть. Да пребудет с тобой великий Сатх. — Тха-Таураг неторопливо поднялся с места, ответил на поклон жреца и вышел из комнаты.

Едва он переступил порог, как, низко кланяясь, вошел писец:

— Господин, ты посылал за мной?

— Да, проходи и садись напротив, — сказал Сатхамус. — Надо срочно написать несколько бумаг.

Жрец посмотрел на застывшего в ожидании писца и, подавив вздох, начал диктовать. Сегодня отдохнуть ему так и не удастся.

Глава третья

Кулл как раз заканчивал завтрак, когда вошедший телохранитель с поклоном сообщил, что пикт Брул, по прозванию Копьебой, хотел бы поговорить с правителем о деле, не терпящем отлагательств. Такая церемонность немало озаботила атланта. Насколько он знал своего друга, это означало, что тот хочет сообщить нечто важное.

Кулл сделал знак слуге, чтобы тот поставил еще один прибор, и придвинул поближе низкий резной табурет:

— Пусть войдет.

В шатер вошел Копьебой и вежливо поклонился правителю.

— Хорошие вести принес нам Усирзес. — Зная своего короля много лет, гость сразу перешел к делу. — Ты можешь допросить его сам, он не опасен. Рамдан подтвердил все им сказанное.

— Хорошо, приведи его. Камелиец еще никогда не ошибался. Если он говорит, что гостю можно доверять, как бы это ни было удивительно, я склонен последовать его совету.

Брул повернулся к телохранителям у входа:

— Пусть приведут кхешийца.

Через мгновение Усирзес уже стоял в шатре. Кулл налил вина, приказал слуге поставить тарелку для кхешийца и сказал:

— Садись за стол, Брул, и ты садись, Усирзес. Мне передали — ты принес хорошие вести. Сначала подкрепись, потом все расскажешь.

Брул и кхешиец немедленно принялись за еду: похоже, оба были голодны.

Усирзес огляделся вокруг. В просторном шатре кроме столика стояли только сундук, походный топчан, уже разобранный, и подставка для королевских доспехов и разнообразного оружия, среди которого выделялся простой двуручный топор с древними рунами на лезвии.

Усирзес догадался, что видит легендарный топор Кулла.

Король молча наблюдал за кхешийцем. Он чувствовал: первое впечатление его не обмануло и перед ним скорее друг, чем враг. Тем более что такой знаток человеческих душ, как Рамдан, отнесся к нему благосклонно.

Одежда Усирзеса была порвана в нескольких местах, и Кулл обратил внимание на странный знак на груди у кхешийца. Усирзес тем временем отставил тарелку и застыл в ожидании, всем своим видом показывая, что готов рассказывать. Брул с явным сожалением оторвался от еды и приготовился слушать.

Кулл отхлебнул из кубка вина:

— Прежде чем начать рассказ, объясни, что за странный знак у тебя на груди. Я бывал в Кхешии не раз, но ничего подобного не видел.

— Разреши, о великий Кулл, начать издалека. Конечно, то, что я поведаю тебе, это лишь легенда, и на самом деле многое было иначе. Однако рассказ мой многое объяснит тебе о моем народе и нашей вере.

Итак, всевидящая Нут родила четырех детей. Двух мальчиков — Усира и Сатха — и двух девочек, ставших впоследствии их женами.