Тени древней земли (СИ)

— Что поделать, — пошутил он, — это не совсем ХХС, но сам Христос всегда проповедовал смирение.

Кротов сочувственно улыбнулся. Какое-то хлопанье заставило их поднять глаза. Пользуясь дырами в крыше, на хоры залетели голуби. Они двинулись по центральному проходу. Сквозь пропитавшую все вокруг влажность пробивался запах ладана. Они вышли во двор.

— Слушаю вас, — сказал священник.

– Вы не знаете, где находится дом Латыповых?

– Кто именно из Латыповых вас интересует? В селении им принадлежит несколько домов, и все в разных местах.

– Я хотел бы видеть главу рода, Бабакая Латыпова,– еще накануне Евгений навел необходимые справки о большой семье Латыповых, жившей в селе.

Получив от священника адрес, Кротов направился по грунтовой дороге к зданию, стоявшему посреди деревни, вдоль склона виноградника. Его несколько удивила глинобитная постройка, ветхие стены были изъедены сыростью — он думал, что жилище главы семьи будет побогаче.

Тем не менее, едва подойдя к дому, Евгений сразу позвонил в электрический звонок. Никаких вступлений и преамбул. Когда к нему вышла пожилая женщина в серой юбке и кофте, то единственный вопрос, выскочивший из него, был словно из барабана, где разыгрывался тираж некой лотереи:

— Я могу поговорить со старым Бабакаем?

– А вы кто? — спросила женщина.

Кротов вытащил свое удостоверение — чтобы разговор пошел в нужном русле.

— Полиция Симферополя, отдел убийств, — сказал он женщине. — Я могу видеть Бабакая Латыпова?

– Одну минуту, – сказала та и быстро пошла по дорожке к дому.

Совсем скоро из дома вместе с женщиной вышел низкорослый мужчина лет сорока в черной одежде. Он был похож на священника, но неухоженная бородка клочками и длинные начинавшие седеть волосы, закрученные в узел на затылке, делали его фигуру пародией на служителя культа.

– Здравствуйте, меня зовут Рахмат, – учтиво представился он Евгению. — может я вам могу чем-нибудь помочь?

– Мне нужно поговорить с Бабакаем Латыповым.

– Насчет чего?

– В горах неделю назад произошло убийство, и я бы хотел бы задать ему несколько вопросов.

– Старый Бабакай болен и он вряд ли сможет отвечать на них, – покачал головой мужчина.

– Вы доктор?

– Нет, я родственник, помогаю тетушке Доре ухаживать за ним, – кивнул на женщину человек, – сами понимаете, возраст…

– Дело очень важное и я должен поговорить с ним, – настаивал Евгений, – можете передать Бабакаю, что убийство связано с караимскими ритуальными масками.

– Все же он лежит серьезно больной и нет смысла тревожить его тяжелыми разговорами, – протянул мужчина.

– Тогда мы пойдем официальным путем и вскоре доставим главу вашего рода в Симферополь для дачи показаний, — гнул свое Кротов. — со всеми его грелками и «утками». И ему придется ответить на все наши вопросы в рамках следствия. И не один раз. Пока еще можно обойтись мирной беседой, на которой, думаю, все и завершится.

– Ну хорошо, я спрошу у него, – бородач испустил короткий вздох, – быть может старик согласится поговорить с вами. Я сейчас.

Через несколько минут он вернулся и покачав головой, произнес:

– Бабакай примет вас. Однако прошу, недолго.

Они прошли в дом, только налетевшие сухие листья скрипели под их обувью.

– Он слепой, – негромко сказала женщина по дороге.

– Я знаю это, – не оборачиваясь, ответил Евгений.

* * *

Кротов плохо себя чувствовал. Эта казавшаяся бесконечной поездка в Бахчисарайский район довела его до дурноты. С раннего утра он был на ногах, занимаясь найденным трупом Латыпова, и в результате эти уходящие за горизонт поля, расстилающиеся под осенними тучами, словно море, связались в сознании с охватившим его беспредельным унынием. И конца-края этому он не видел.

И вот теперь в погоне за убийцей он сидел в компании каких-то крестьян, попивая приторную настойку шиповника или чего-то в этом роде. Единственным приятным сюрпризом оказалось, что его все же привели к Бабакаю. Но в остальном…

Женщина не сводила глаз с него. Весь ее взгляд низводил Кротова до уровня нежеланного чужака.

Сам глава рода полулежал на кровати, укутавшись пледом и опираясь на положенные ему под голову несколько подушек.

Наконец, одним жестом остановив словесную акробатику бородатого родственника, он вытаращился бесполезными глазами на Кротова. Молча он запустил руку за подушку и достал длинную курительную трубку. Бородач помог ему набить ее табаком.

Не торопясь, старец раскурил трубку, помещение наполнилось сладковатым дымом. Затягиваясь табаком, он, поджав губы, незрячими бельмами уставился в потолок, пробыв в таком состоянии пару минут.

Евгений решил ему пока не говорить о смерти внука, опасаясь непредсказуемых последствий; если же сам Бабакай каким-то образом узнав об этом, начнет разговор на эту тему первым, только тогда можно было поддержать диалог.

— Это культовое дело, — наконец изрек старик.

Кротов сосредоточился.

— Культ, — тупо повторил он, — это что в вашем понимании?

— Традиции предков и их исполнение.

— А кто же исполнитель?