Тени Эзеля опубл в журн Подвиг (СИ)

...вместе с красноармейцем Чуевым, находясь в боевом охранении, проявил солдатскую смекалку....

В первые дни после получения зимнего обмундирования было непривычно: рукава шинели слишком длины, их надо было все время одергивать, жесткий ворс воротника натирал шею, холодило бритый затылок, ушанка стягивала голову, вероятно, была мала. Правой рукой красноармеец Рубцов сжимал в кулаке брезентовый ремень винтовки, на поясе висела выданная осколочная граната. Стоило только на секунду отпустить ремень, чтобы одернуть полу шинели, как винтовка немедленно сползала с плеча и начинала бить по ногам. Приходилось тут же снова ее подтягивать.

В самом начале октября их привезли сюда. Тогда батальон стоял уже сорок минут на холодном ветру. Ждали комбата и начальника штаба - майора Вепрева, они задерживались в штабе, где готовился приказ о выступлении в направлении Варшавского шоссе. Штаб размещался в этой небольшой деревеньке в бревенчатой избе, которая отсюда была хорошо видна. Так толпились штабисты, стояли мотоциклы, крытая машина - приехал кто-то из вышестоящего начальства.

Головы всех бойцов были сначала повернуты в сторону штаба - ждали, что комбат вот-вот появится, и стояние на ветру прекратится.

Но комбата долго не было.

Потом все стали просто ждать, безучастно глядя на то, что было впереди.

Впереди чернел почти облетевший перелесок, кое-где желтели островки пожухшей травы, был виден изгиб небольшой речки, вода в ней стала темной, тяжелой, отчужденной.

-Вняйсь! Мир-но! - раздалась команда.

Ротный - молоденький лейтенант, с красными обветренными ушами,

придерживая полу шинели, строевым быстро шагал к появившемуся с листом бумаги в руках начштаба. Рядом с ним была видна фигура комбата, высокого широкоплечего обладателя сильного баса.

Двое других ротных тоже спешили к начальству.

Рубцов до боли в пальцах сжал ремень винтовки, вытянул шею, холод обжег сильнее.

-Слушай приказ по стрелковому полку! - громовым голосом крикнул комбат.

Перечислялись деревни, в сторону которых будет выдвигаться батальон и где предстояло встретить врага. Враг казался загадочным, непонятным. Никто из батальона еще не видел ни одного немца.

Когда все уже намерзлись, комбат дал команду.

Вторая рота медленно начала движение в сторону черневшего впереди перелеска.

Выдвигаться надо было в сторону, идти по высокому берегу реки, там ветер трепал листву какого-то одинокого куста.

Реку предстояло переходить через мост, расположенный отсюда в шести километрах. Мост должен был охранять другой батальон, но на всякий случай переправу заминировали.

Первыми столкнулись с немцами, вернее, с немцем Алексей и его приятель Чуев -молчаливый кузнец из-под Каширы, с которым они познакомились , когда батальон Железнодорожного района и каширский соединились и влились во второй стрелковый полк южнее Бутова. Это произошло еще в июле. Тогда только-только сформированная дивизия необстрелянных солдат совершила марш более ста двадцати километров.

Раздалось фырканье и слабое ржанье. Кто-то показался на тропке, петляющей в сосняке.

Среди наполовину облетевших черных кустов, на высоте, превышающей обычный человеческий рост, показалось, что то-то странное, Бурое, фыркающее, косящее карим удлиненным глазом с блестящим белком. Конь наполовину вышел из-за кустов. Всадника на нем не было..

-Конь, мать честная, откуда он здесь! - Чуев сделал удивленное лицо.

-Тихо! - одними губами произнес Рубцов и прижался к холодной октябрьской земле, стараясь ни звуком не выдать своего присутствия. Тут же плащ - палатка Чуева, с которым Алексея поставили в боевое охранение, слилась с сосновыми ветками, под которыми они лежали. Снега еще не было. Рубцов зорко смотрел в сторону, откуда появился зверь. Зверь повел ноздрями, фыркнул. И тут Алексей явно услышал сливающиеся в какую-то мелодию странные непонятные звуки, доносящиеся из-за тех же кустов.

Различил незнакомую речь.

-Немцы! Сколько их? Успеть послать Чуева назад, а самому...

Между тем конь медленно, попеременно переставлял ноги, вышел на край опушки, и стало видно, что он в упряжке, а затем из-за тех же кустов показался и сам ездовой на какой-то странной повозке. Повозка состояла из передка, поставленного на железный короб на колесах, и металлического прицепа с трубой, тоже на двух колесах. Из трубы шел дым. Немец, в шинели и пилотке, с винтовкой надетой через голову, сидел на передке. Он напевал себе что-то под нос. Это был первый немец, которого увидел Алексей, и у немца были красные от холода уши. Немец проехал мимо них. Позади него никого не было. Алексей подождал около минуты и тихо повернул голову в сторону Чуева. Тот еле сдерживал смех. Затем Чуев показал пальцем в шерстяной перчатке на затвор своей Мосинки.

Алексей отрицательно помотал головой. Чуев кивнул.

Немец не успел понять, что произошло, когда из-за кустов на него вышло двое в плащах и пилотках, наставили на него винтовки. Тот, что был пониже ростом, скомандовал.

-Хенде, руки, руки! Хох!