Тени на чёрной воде

рослые,

русоволосые -

Гордость села́.

Мать смотрела,

Ахала:

– Боги, а не пахари!

Мне понравилось стихотворение. Такое хорошее, русское. Я думаю, что когда Рубашин Виктор читал эти стихи, он думал о своих неродившихся детях, о том, что никогда его не разбудит утром весёлый стук босых пяток по деревянному полу, и никогда не гордиться ему их успехами. Я не стала читать стихотворение Сакатову, чтобы ещё больше не расстраивать его, да и мешать ему не хотелось, всё-таки Тошала у нас сейчас первая цель. В чемодане было полно каких-то билетов на поезда, автобусы, было даже несколько старых советских рублей, но больше никаких интересных записей не было. Я закрыла чемодан, поставила его под диван, и прилегла на кровать. Проснулась я от голоса Сакатова:

– Там Анна Фёдоровна по огороду ходит, поливаться вышла. Не хочешь к ней присоединиться?

– Хочу. Пойду, разведаю обстановку.

– Потом, когда вернёшься, поедим, а то я уже проголодался. Там что-то у нас осталось?

– Полкастрюли лапши с тушёнкой.

Я вышла в огород и подошла к бабе Нюре:

– Баба Нюра, давайте я вам помогу. Я умею поливаться.

– А что тут уметь-то? Невелика наука! – Она сунула мне лейку в руку, повернулась и пошла снимать бельё, висевшее возле бани.

Ни тебе, пожалуйста, ни тебе, спасибо. Вот ведь барыня, приняла всё, как должное. Ладно, чего возмущаться, я сама напросилась! Она сняла бельё и ушла с ним в дом. Вот и поговорили! Я полила длинную гряду с морковью и горохом, таская воду из бочки, которая стояла на входе в огород. Потом прошла вдоль всего огорода. Когда я повернулась, чтобы идти обратно, она уже стояла возле бочки.

– В бочку надо натаскать воды! Вёдра я выставила в ограде. Колодец ты знаешь где. – И опять пошла в дом.

Я вся кипела от её бесцеремонности, но вёдра взяла и десять раз сходила с ними к колодцу. Она больше не вышла, и я вернулась в комнату.

– Ну что, золушка, злая мачеха разрешила тебе ехать на бал? – Сакатов хихикнул.

– Сам же всё слышал. У меня руки отваливаются. – И я снова легла на кровать.

Минут через десять в комнату постучала баба Нюра:

– Идите, я на стол накрыла, творог свежий и лепёшки, поешьте! – Она закрыла за собой дверь и протопала к себе в дом.

– Ого! – Воскликнул Сакатов – Я не ослышался? Нас будут кормить? Значит, осталось в ней что-то человеческое!

– Подожди! – Осадила я его – Как бы этот творог с ватрушками не вылился нам с тобой в кругленькую сумму при окончательном расчёте!

– Да ладно, пошли, поедим. Это всё равно вкуснее твоей лапши.

– Спасибо!

Мы зашли в комнату бабы Нюры, и увидели на столе целый ассортимент разных блюд. Кроме творога и ватрушек, была нарезана колбаса, в отдельном блюде стоял холодец и рядом с ним лежала горчица. У меня даже слюнки потекли от предвкушения, у Сакатова, наверное, тоже.

– Анна Фёдоровна, нам право неловко как-то! – Извиняющимся тоном сказал он.

– Да садитесь уж, чего там! – Она поставила чайник на стол и сделала жест рукой, приглашая нас за стол.

Мы живо заняли места и от души поели, баба Нюра на нас так ни разу и не взглянула. После окончания нашей нечаянной трапезы, мы поблагодарили её, я помогла ей убрать со стола и вымыла посуду. Только мы зашли в свою комнату, и я легла на кровать, а Сакатов развалился на диване, как снова раздался стук в дверь.

– Да, заходите! – Блаженно откликнулся Сакатов, думая про себя, наверное, что приятности продолжаются.

– Надо дверь перенавесить в бане, внизу щель образовалась, дует. – Снова не тратясь на «пожалуйста», коротко бросила баба Нюра. Только она закрыла дверь, как я подскочила на кровати, тихо зашептав Сакатову:

– Это шанс! Пока ты будешь возиться в бане с дверью, она будет рядом с тобой, а я в это время поищу блокнот у неё в доме.

– Много она была с тобой, когда ты возилась в огороде? – Философски изрёк он – Но попытаться стоит. А как я тебе подам сигнал, если она в дом пойдёт? Не буду же я свистеть или мяукать!

– Пой тогда, раз не хочешь мяукать!

– С чего это я там запою?

– Тогда закричи: «Ой, баба Нюра! Кто это у Вас там!» И сделай вид, будто кого-то увидел и испугался.

Сакатов внимательно посмотрел на меня:

– Ольга Ивановна, я что-то не знаю в твоей биографии? Такое на ходу не придумаешь.

Он вышел из комнаты, а я стала у дверей и прислушалась. Баба Нюра вышла из дома, они с Сакатовым зашли в сарай и послышались звуки перебираемого инструмента. Я незаметно выскользнула из своей комнаты, оставив свою дверь открытой, чтобы в случае опасности сразу нырнуть обратно.