Тени на чёрной воде

Я рассказала ему всё, что узнала у соседской бабушки. Потом я позвонила Светлане Николаевне и спросила о здоровье Даши. Даша лежит целый день, но зато к ней пришли Алина с Катей. Сейчас сидят возле неё, обе очень расстроены. Даша обрадовалась, когда они к ней пришли, хоть и не сразу их узнала. Светлана Николаевна говорит, что слышала, что они нашли в телефоне фотографии, которые Даша не могла найти. Даша их с расстройства заархивировала, поэтому думала, что они пропали. Я ей рассказала о бабе Нюре и об её подружке Элле. Светлана Николаевна заплакала. Зря я, наверное, ей всё это рассказала.

На улице уже начало темнеть. Мы доели нашу лапшу, баба Нюра выставила нам чайник, и поставила на стол смородиновое варенье. Вышитое полотенце лежало на подоконнике, и я поинтересовалась:

– Вы любите вышивать? Можно посмотреть?

Она не сразу ответила:

– Посмотри. – И протянула мне полотенце.

Я взяла полотенце в руки и в подушечках моих пальцев, словно иголки закололи. Я почувствовало колдовство. Стопроцентно. Я осторожно развернула полотенце, по краю проходила ровная вязь из тонких листочков, вышитых синими нитками. Остатки этих ниток лежали у нас в комнате.

– Красиво. – Сказала я и положила полотенце на край стола – Только у меня руки, словно деревянные стали, я что-то чувствую. Что это? – Я пристально на неё посмотрела.

Она от неожиданности отшатнулась от меня. Потом взяла полотенце в руки и долго его держала, видимо, не зная, что мне ответить. Потом она резко мне ответила, и градус злобы в её голосе заставил меня пожалеть, что я не сдержалась:

– Откуда я знаю, что у тебя с руками! – Она пошла с полотенцем в кухню, и загремела там посудой.

Сакатов тоже не ожидал от меня таких слов, я обычно никому постороннему не говорю об этой моей способности. Он округлил на меня глаза и тихо спросил:

–Зачем?!

Я нарочно громко, чтобы она слышала, сказала ему:

– Такое впечатление, что я где-то в доме чувствую колдовство. Ты ничего не почувствовал?

– Нет. – Почти прошептал он – Хотя тоже какое-то странное ощущение проскальзывает.

 Я собрала со стола посуду, пошла её мыть. Сакатов вперёд меня метнулся из дома. Выйдя на улицу, он выдохнул:

– Оля, ты что? Зачем ты это ей сказала! Это её насторожит!

– И пусть насторожит! – Упрямо ответила я – Там девочка лежит, встать не может, а мы как два подростка, не знаем, как подступиться к делу. Надо подстегнуть события.

– Поздравляю, у тебя получилось! Сейчас придётся всю ночь дежурить, чтобы она ночью к нам своего Птошала не подослала.

– И хорошо! Ты же не спать сюда приехал. Значит будем дежурить!

Я вернулась в дом с чистой посудой, баба Нюра пила чай.

– Мы пошли спать. – Сказала я ей – Спокойной ночи!

Она кивнула мне. Я вышла из дома. Я её разозлила. И я ни капли не сожалела о том, что прямо сказала ей про колдовство. Посмотрим, что она будет делать!

Мы сидели в комнате, Сакатов переписывался с кем-то из своих учёных друзей, я читала журнал «Юность», который демонстративно вытащила из чемодана. Когда за окнами настала полная темнота, я встала, подошла к окну и сказала:

– Пора. Вылезем из окна в огород, ты возьмёшь гвоздодёр, и мы откроем этот чёртов подвал.

– В окно? А что, в двери нельзя выйти? Зачем лишний экстрим? – Тихо спросил Сакатов.

– Ты слышал, как они скрипят? Мы бабу Нюру разбудим! – Отрезала я.

– Так она вряд ли спит. Поди прислушивается к каждому нашему шороху.

– Ты полезешь или нет? – Уже совсем рассердилась я.

– Полезу, полезу.

Сакатов вылез из окна и помог мне. Хоть мы и бесшумно постарались это сделать, но поломали кусты малины, которые росли под окнами. На этой стороне дома было только одно единственное окно, из которого мы и спрыгнули. Посреди стены была невысокая дверь, закрытая на массивный замок, которая и была нашей целью. Где-то орал басом кот. Ему вторил ещё один. В ночи это звучало зловеще. Я присела возле двери, а Сакатов пошёл к бане за гвоздодёром. Он быстро вернулся, и мы осветили телефонами дверь.

– Чёрт! Так всё плотно подогнано, не знаю, за что и зацепиться! – Чертыхнулся он – Придётся замок ломать. Если получится. Смотри, какие толстые у него дужки!

– Так у тебя и гвоздодёр не слабый! – Утешила я его.

– А если там ничего нет? Тогда мы с тобой только разозлим её, и она нас выкинет, и мы ничего не узнаем! Потому что больше она нас и на порог не пустит. Если в полицию не сдаст раньше.

– Мы и так завтра уедем от неё, а поговорить мы всё равно с ней успеем, даже если она наши вещи выкинет на улицу. И в полицию она не пойдёт. Действуй!

Он просунул гвоздодёр между дужками замка и надавил на него. Замок проигнорировал его усилия. Сакатов навалился всем телом, но замок и не думал поддаваться.

– А если доску отломить, которая рядом с косяком? – Посоветовала я.

– Говорю тебе, даже маленькой щелки между ними нет! Куда его я просуну!

Мы начали снова светить фонариками на обшивку цоколя. На совесть сработано. Дощечка к дощечке, нигде даже не рассохлись.

– Смотри, – я показала ему на одну доску, из которой торчал гвоздь, примерно на сантиметр – вытащи его, посмотрим, отойдёт доска или нет.