Тени возвращаются

Он зажмурился, на несколько секунд прикрыв глаза, и глубоко вздохнул, чтобы успокоить нервы прежде, чем приняться за дело. Потом оглядел замок поближе, ища признаки ловушки или секрета. Среди тех замков, с которыми ему приходилось иметь дело, тренируясь, были и такие, что имели отверстия, откуда выскакивали подпружиненные ядовитые иголки. Но ничего подобного он не обнаружил, и приступил к самой тонкой работе, осторожно засунув в скважину кончик пилки.

Замок был большим и тяжелым, но кажется, самого простого устройства: надо было отодвинуть всего лишь три штифта внутри. Пилка, конечно, была грубой отмычкой, но и её оказалось вполне достаточно.

Один за другим штифты отщелкнулись. Алек потянул за дужку, открыл замок и освободил конец цепочки.

Внезапный звук скрипнувшей двери заставил его выронить из рук пилку и замок. Ихакобин стоял в дверном проёме и бесшумно аплодировал ему. Алек даже не слышал, как он вошел! Алхимик был одет сегодня в длинный халат, украшенный вышивкой, и его короткий хлыст был при нём, свисая с ременной петли на руке.

— Ты чудесно продемонстрировал свои способности, Алек, — сказал он, вступая в комнату. Двое стражников вошли за ним следом. Алек вцепился руками в свободный конец цепи, пытаясь не даться в руки стражникам, налетевшим на него, но его всё же схватили и бросили на пол. Один из них уселся ему на спину. Другой ухватил его дергающиеся ноги, и крепко связал их вместе.

— Я предполагал, что ты весьма умен, однако не думал, что станешь совершать столь опрометчивые поступки, — сказал Ихакобин. — В других обстоятельствах мне, конечно, следовало бы наградить тебя за это представление. Но увы.

Стражи стиснули его покрепче, а Ихакобин с силой ударил Алека хлыстом по подошвам голых ног.

Боль была невероятной — стократ хуже того, что было в прошлый раз. От первого же удара у него перехватило дыхание, после третьего он закричал. Он не в силах был счесть удары, но когда Алек уже подумал, что сойдет от этой боли с ума, наказание прекратилось.

Стражники рывком поставили его на колени, удерживая его за волосы и руки. Алхимик отбросил хлыст, затем подошел к одному из столов и взял оттуда крошечный пузырек с воронкообразным горлышком. С его помощью он тщательно собрал слезы со щек Алека.

Алек стиснул зубы, проклиная себя за свою слабость и за то, что как последний дурак, попался в ловушку Ихакобина, показав свою ловкость. Серегил ни за что не совершил бы столь грубой ошибки.

Он держался очень прямо, пытаясь спрятать глаза, пока Ихакобин не оставил его в покое.

— Ну вот, ничто не должно пропасть даром, — пробормотал алхимик, закрывая пузырек пробкой и убирая его: — Мне вовсе не нравится приучать тебя к дисциплине. Однако я делаю это для твоей же пользы. Если бы тебе удалось сбежать и тебя бы поймали охотники за беглыми рабами, то даже я не смог бы спасти тебя от топора палача. В нашей стране существуют законы, и им следует повиноваться. Я надеюсь, наступит время, и ты ещё оценишь, насколько я был мягок с тобой. Ну а теперь, что ты должен сказать мне, Алек?

Алек чуть помолчал, чтобы совладать с дыханием, и склонил голову:

— Мне жаль, что я пытался сбежать. Спасибо, илбан, за вашу… доброту.

— Хмм. Когда-нибудь я начну наказывать тебя за твоё лицемерие, но на сегодня ты получил достаточно.

Стражи оттащили Алека обратно к наковальне и замкнули его цепь новым, ещё большим замком. По кивку Ихакобина один из них схватил левое запястье Алека и задрал его руку. Ихакобин достал шило из своего рукава и уколол палец Алека, как сделал тогда, на рынке. Он выполнил ту же самую процедуру: взял капельку крови и каким-то образом воспламенил её. На сей раз язычок огня был длинным и бледно- красного цвета.

Алхимик пробормотал что-то на своём языке, означавшее очевидно, что он доволен, затем сходил к столу возле наковальни и возвратился с маленьким свинцовым треугольником, исписанным какими-то значками, и с петелькой, за которую его можно было подвесить наподобие кулона.

— Ты должен сидеть не шевелясь, пока я буду делать это, иначе, — Ихакобин многозначительно указал на хлыст, что лежал у него под рукою, затем нагнулся и при помощи проволоки и плоскогубцев прицепил треугольник к ошейнику Алека.

Когда это было сделано, он взял высокую тонкую бутыль из ряда на ближней полке, сломал восковую печать и налил немного жидкости в серебряную чашку.

— Ты должен выпить это. Всё, до последней капли, — приказал он, протягивая её Алеку.

— Что это? — вырвалось у Алека.

Ихакобин тут же больно хлестнул его.

Алек сжал губы и опустил глаза.

— Пей, — чашка оказалась прямо под его носом. Содержимое на вид напоминало обычную воду.

— Прошу Вас, илбан, что это? — Алек приготовился к новому удару.

— Не вороти свой нос, мальчик. Это — Свинцовый Настой, и богачи платят бешеные деньги за куда меньшие дозы чем эта.

— Почему?…илбан, — добавил он торопливо, все еще колеблясь и не решаясь поверить: кому придет в голову платить за то, чтобы выпить такую ерунду, как свинец?