Тени забытой шестой

На серых камнях были разбросаны газетные листы, а один из них был зажат в кулаке у толстяка. Через толстую ткань генеральского мундира проступали пятна пота. Я покачала головой. Зря имперцы вздумали воевать с орденом когниматов. Несколько секунд я взвешивала все «за» и «против», а потом пробралась к оцеплению и подмигнула одному из солдат.

— Слышь, служивый, — я достала из кармана золотой, — заработать хочешь? Записку передать надобно.

Убравшись на безопасное расстояние, я наблюдала, как вытянулось лицо генерала Вальцкерта, когда он прочел мое послание, в котором ему было велено передать вчерашний выигрыш на сохранение отцу Васуарию. И не дай боже, хоть один медяк пропадет!.. В этом случае проклятая Шестая грозила обрушить огненный смерч на город и развеять по ветру пепел, а его, генерала, лично поджарить на медленном огне, словно молочного поросенка… Толстяк побагровел, скомкал листок, швырнул в лицо солдату, который принес записку, потом схватил за шиворот отца Васуария и что-то прорычал ему на ухо. Казначей отрицательно покачал головой, сохраняя стойкость духа и кажущуюся невозмутимость. Но на его лице явственно проступило облегчение. Что ж… союзники в лице когниматов мне еще пригодятся. Я ухмыльнулась и отправилась сеять панику.

Бумажные имперские деньги уже никто не хотел брать. В ходу был только твердое золото. И я сулила золотые горы тому, кто может сообщить хоть что-нибудь о проклятой Шестой, ведь только она может защитить от гнева демонов. Впечатление подкреплялось мелкой серебряной монеткой в качестве аванса. Представлялась я, разумеется, все тем же полковником Бермейером, а поскольку на мне была имперская форма, это действовало на горожан, как искра в сухом валежнике. Слухи обрастали все новыми ужасающими подробностями, подпитываясь страхом, и пожар паники стремительно ширился и захватывал город почище имперских войск. Я была довольна собой.

Ночь я провела в особняке Рыбальски, приводя себя в порядок. Гогенфельзен был занят на службе в связи с последними беспорядками в городе, его любовница куда-то упорхнула при полном параде, а слуги, воспользовавшись отлучкой хозяев, устроили себе выходные. Никто не мешался у меня под ногами, ну кроме разве что причитающей по поводу и без мары. Вещи бывших владельцев свалили в подвале, где мне удалось раскопать черное шелестящее платье Шарлотты. Оно пришлось в пору, лишь было чуть узковато в груди, зато прекрасно подчеркивало благородную бледность лица и серый лед глаз. Я нацепила на себя остатки фамильных побрякушек, что были в посылке из Льема, полюбовалась собственным отражением в зеркале и нахмурилась. Чего-то не хватало. Ну разумеется!.. Я же теперь законная наследница северного сияния.

Рано утром светлая вояжна Ланстикун сделала первый ход, выбрав для этой цели магистрат. Матушка Ген была мудрой женщиной, и сейчас ее тактическая уловка «подарки обезьянкам» пришлась весьма кстати. Она тогда ловко расправилась с главной соперницей, объединив усилия двух других и сыграв на их взаимной неуверенности по отношению друг к другу. Заявившись в управу, я потребовала безотлагательной встречи с самим бургомистром. Городской управитель попытался возразить, что тот занят, ведь сейчас такое неспокойное положение в городе…

— Я по приглашению Его Величества Франца-Иосифа, — холодно оборвала я его.

— Эмм… Высочества, вы хотели сказать?

— Его Величества Франца-Иосифа, — медленно и с расстановкой повторила я и встала, гордо подняв голову. — Вы до сих пор ничего не поняли?

— Чего? — побледнел тот.

— Все давно изменилось. Скоро Винден станет моим… Моим свадебным подарком.

Бедняга поперхнулся и закашлялся, а мне подумалось, что надо было одеться в белое…

— Простите… Как о вас доложить бургомистру?

— Светлая вояжна северных земель Хризокола Ланстикун, — ответила я и небрежным жестом бросила в подставленную ладонь снятый с пальца фамильный перстень вояга Густава.

Чистый перелив редкого сапфира в кольце был заметен даже для неискушенного в ювелирном деле. Управитель тяжело сглотнул и выдавил, не сводя потрясенного взгляда с камня:

— Это оно?.. «Северное сияние»?..

— Да. Прощальный подарок моего дяди…

— Но вояга… убили!..

— Совершенно верно, — медленно наклонила я голову, сознательно подражая ледяным манерам бабки, светлой воягини Талмы. — Теперь я… единственная из рода. И намерена заявить свои права на земли, принадлежащие мне от рождения.

— Я… эмм… сейчас… немедленно… доложу о вас!

Бедняга со всех ног ринулся к двери, сопровождаемый моим задумчивым взглядом. И его расторопность пришлась по душе будущей императрице.

Бургомистр Маттерних утирал платочком пот со лба и косился в сторону открытого настежь окна, из которого иногда прилетало спасительное дуновение прохладного ветерка.

— Я не совсем понимаю, как…

— Я тоже, — оборвала я его. — Я тоже не понимаю, как вас могли не предупредить. Его Величество заверил меня, что его невесту примут со всеми подобающими почестями, а вместо этого я была вынуждена пробираться через возмутительное бездорожье. Почему меня никто не встретил?