Тени зимы

Я пожалела этого неизвестного мне Мак Фебейла. Без сомнения это был тот самый «маленький странный человек», о котором рассказывал наш курьер. Это от него мы узнавали вести с Оркад. Он записывал слова мятежных дворян своей безграмотной латынью. Это он оплатил похороны спасшегося во время кораблекрушения Диурана. Сам изгнанник, он нашел возможность поддержать другого изгнанника, а потом и похоронить его, и даже не взял предложенного золота. Я хорошо представляла, как его притащили к Мордреду, как он допрашивал его со своей холодной презрительной улыбкой и, наконец, отправил на казнь только для того, чтобы показать нам, что знает о наших симпатиях.

— Да, моя мать правила таким же образом, — угрюмо прокомментировал письмо Гавейн, когда вернулся из Галлии. — Стоило отцу отправиться в поход, как тамошние лорды начинали роптать. Они находили правление отца слишком тяжелым. Тогда мать быстро усмиряла их. Ее боялись. Больше, чем Мордреда. Она была намного опытнее. — Он снова взглянул на письмо брата и нахмурился. — Уверен, проблемы Медро на этом не закончатся.

А я подумала, что так же будет с нашими проблемами.

Глава шестая

В начале октября два корабля Мордреда вошли в Каэр-Гвент. Всего на них находилось не более пятидесяти человек. Поскольку он прибыл с миром и по приглашению императора, Кинир, лорд Каэр-Гвента, оказал ему гостеприимство. Мордред уведомил Артура о своем прибытии и запросил сопровождение до Камланна, чтобы, как он выразился, не беспокоить местных своим отрядом. Артур сам отправился на запад, чтобы сопроводить Мордреда в крепость. С ним было пятьдесят воинов. В крепости остались я и Бедивер.

Избегать встреч с Бедивером стало не просто еще до ухода Артура. По возвращению из Галлии рыцарь, понимая мое состояние, тоже старался не попадаться мне на глаза, но в крепости это оказалось не так-то легко сделать. К осени я поняла, что нам придется поговорить. При встрече я упрекнула его в том, что он не хочет помочь мне, держась поодаль. Он отвернулся и едва слышно прошептал:

— Я не хочу. — Посмотрел мне в глаза и продолжил с мукой: — Это выше моих сил.

Мне стало стыдно. Бедивер — человек очень серьезный, любить его непросто, но в том, что он верен однажды обретенному чувству, можно не сомневаться. Он явно страдал, страдал так же, как герои в песнях, хотя в жизни многие мужчины легче переносят любовные проблемы. Но Бедиверу действительно было худо. Из Малой Британии он вернулся измученным, да так и не пришел в себя. С Артуром он теперь уже не мог говорить так, как раньше. Конечно, Артур сразу это заметил. Такое поведение старого друга озадачило мужа.

— Не понимаю, что стряслось с Бедивером, — признался он мне однажды ночью. — Он вернулся из Галлии мрачным, молчит все время, как мраморная колонна. Может, он думает, что я недоволен тем, что его переговоры ничего не дали? Или переживает, что Максен осмелился предложить ему предательство? Почему-то он не хочет говорить о том, что его гнетет.

Я ничего не ответила. Понятно, что Бедивер ощущал вину перед Артуром. Я даже допускала, что он испытывает муки ревности. Но что я могла объяснить мужу? Каждый раз, когда я видела Бедивера, мне вспоминался тот сладкий и ужасный день, а иногда я лежала без сна по ночам, слушая тихое дыхание Артура рядом со мной, и едва не корчась от боли и стыда. Иногда на пиру мы встречались взглядами и в тот же миг понимали, куда поворачивают наши мысли. Кровь приливала к щекам, я отворачивалась, делала вид, что увлечена разговором с каким-нибудь случайным собеседником, но продолжала внутренним взором видеть дорого мне человека; от него словно исходил яркий свет, а все прочее погружалось в тень. Поэтому я старалась встречаться с ним только на людях. И не могла не испугаться, когда Артур решил ехать встречать Мордреда. Я пыталась убедить мужа послать в Каэр-Гвент Бедивера.

— Зачем ты кидаешься ему навстречу, словно воин на поле боя? — спросила я. — Ты же Император, а он — всего лишь правитель нескольких жалких островков на краю света. Официально он — твой союзник, именно так, а не наоборот. За тобой сила. Вот и дай ему это почувствовать сразу же. Пусть он идет к тебе. И для всех остальных это будет наглядным уроком.

Артур стоял спиной ко мне, в проеме открытой двери и смотрел на запад, поглаживая рукоять своего меча.

— Зачем мне делать вид, что Мордред — мой союзник, когда всем известно, что на самом деле он — мой конкурент, претендующий на трон Империи? — с горечью ответил он. — Пусть и он сам, и все Братство, да и вся Британия видят нас рядом и сравнивают. Пусть поймут, что перед ними выбор. Кроме того, я хочу посмотреть, как он будет вести себя с моими людьми. Возможно, Киниру из Каэр-Гвента он уже успел рассказать свою историю. Вот и посмотрю, что думает об этом Кинир.

— Если знает Кинир, значит, скоро узнаем и мы. Мне кажется, что твоя поездка способна только навредить.