Теорема Ферма

Я выписался из больницы, но продолжал заходить через день на осмотр, на процедуры. Пару раз принес гостинцы – хорошие конфеты заведующей, шоколадки сестрам, фрукты для Вацлава. Мы с ним спустились в сад и посидели на скамейке. Я еще раз предложил ему показать для журнала его теорему. Он странно заупрямился.

– Ну давайте, давайте, пусть они посмотрят, – настаивал я.

– Нет, надо все переписать. Я понял: там есть одно нечеткое место. Возможно произвольное толкование. Могут придраться. Я еще поработаю.

Говорили и про собаку. Я спросил: а нельзя ли просто купить такого поводыря? Вацлав засмеялся:

– Этому нет цены! Ни у кого нет таких средств.

Мелькнула мысль о сборе денег, об обращении по телевидению, о письме министру. Но дела… дела все туже напрягали время. Вацлав отодвигался на дальний план моей жизни. В больнице я бывал редко. Однажды Любовь Владимировна завела меня к себе в кабинет.

– Ну вот, отказали ему. Мы его выписываем. Если хотите, попробуйте дать ему денег.

– Сколько?

– Сколько можете. Только он вряд ли возьмет.

– Да, придется без собачки, – сказал мне Вацлав Иванович. Мы помолчали. – А неравенство, – заговорил он снова, – неравенство доказать можно. Я это чувствую нутром. Задача Ферма правильная. Если больше двух, то неравенство абсолютно. Это без дна, как вы говорите. Я это еще докажу.

Было жарко и ветрено. Неровные плиты двора были вычищены и высушены. Ветер продул и вымел каждую песчинку. За нашими спинами в больничном саду с морским шумом металась сирень.

– Вы завтра выписываетесь?

– Завтра.

Я хотел спросить: «Ну, и как же вы теперь будете?» – но почувствовал, что этого вопроса задавать нельзя.

Москва.

Лето 1994