Теоретическая и практическая конфликтология. Книга 2

К сожалению, побочный смысл этого положения подкрепляется тезисами V–IX, в которых утверждается, что конфликт, протекающий в системах, имеющих подвижную структуру, способствует интеграции, новациям, творчеству, уменьшает враждебность, привлекает внимание элиты к плохой приспособленности системы. Кроме того, конфликты (при условии, что они будут частыми и острыми) могут укреплять различные уровни и типы равновесия, нормативное регулирование, содействовать созданию коалиций ассоциативного характера. Хотя инверсия некоторых из этих тезисов, возможно, и выявила бы какие-нибудь условия, при которых усиливаются нарушения равновесия, аномалии и антагонизмы между подгруппами, все же сами тезисы по-прежнему отличаются тенденцией подчеркивать исключительно интеграцию и адаптивность системы.

Если бы Козер сосредоточился на последствиях конфликта для систем и составляющих их компонентов, его теоретическое направление стало бы даже еще более «коррективным» по сравнению с односторонностью его теоретических предшественников.

Наконец, следует заметить, что положениям схемы Козера не хватает строгости. Они частично совпадают друг с другом; не удается четко определить, к каким социальным единицам (группам, индивидам, организациям, обществам и т. д.) они относятся;

между ними обнаруживаются разрывы; определения понятий далеко неадекватны, а некоторые из них граничат с тавтологией. Однако, если бы схема Козера обошлась без всяких попыток свести все положения в единый кодекс на самом абстрактном уровне, она оказалась бы гораздо менее емкой, поскольку ее тезисы оставались бы изолированными друг от друга, но тесно связанными с постоянно меняющимся кругом событий.

Короче говоря, несмотря на то, что схеме Козера недостает логической строгости развитой научной теории, она представляет одно из самых всесторонних и стимулирующих конфликтных направлений в современной социологии.

***

Как особо подчеркивалось выше, разработанный Козером подход в аналитическом отношении является односторонним, и если следовать этому подходу, то можно прийти к искаженному представлению об обществе. Несмотря на то, что Козер начинает с заявлений о необходимости насилия, принуждения, напряженности и конфликтов, его исследование очень скоро переходит к интегративным и адаптивным последствиям подобных процессов. Такая направленность проводимого им анализа может с легкостью привести к превращению интегративных и адаптивных «функций» конфликта в функциональные «потребности» и «реквизит», который обусловливает необходимость конфликта или даже вызывает его. На теологические идеи Козера, по-видимому, большое влияние оказала органическая модель Зиммеля. Как только он захотел документально подтвердить, что конфликт вносит свой вклад в сохранение целостной системы, или «социального организма», как он предпочитает ее называть, так у него стала иногда имплицитно проскальзывать мысль о том, что социальный организм вызывает конфликт для того, чтобы удовлетворить свои интегративные потребности. Несмотря на то, что, по мнению Козера, конфликт вызывает в социальных системах перемены, он все же рассматривает его в первую очередь в качестве решающего процесса, способствующего интеграции или равновесию – хотя бы «подвижному равновесию», как предпочитает называть его Парсонс.

Однажды Дарендорф заметил по поводу функционализма Парсонса: «Вся разница между утопией и кладбищем состоит в том, что в утопии изредка совершаются какие-нибудь события. Однако все… процессы, протекающие в утопическом обществе, являются обратимыми и происходят… в рамках плана целого. Они не только не нарушают status quo, но, напротив, укрепляют и поддерживают его, и только ради этого им вообще разрешается происходить в большинстве утопий»40

.

Обнаруживает ли подобную же слабость и модель Козера? С одной стороны, можно заметить, что Козер постоянно подчеркивал ограниченность и «корректирующую» односторонность своей схемы, тогда как, с другой, критики могут бросить ему упрек в том, что схема Парсонса не меньше, чем схема Козера, исходила из благих намерений, а в итоге была ослаблена имплицитно присущим ей органицизмом.

Если иметь в виду большинство из основных работ Козера, то именно этот упрек может быть наиболее справедлив, поскольку допущения Козера, его представления о причинных процессах, абстрактные суждения, – словом, все указывает на то, что позитивные функции конфликта в системе состоят либо в том, чтобы обеспечивать сохранение системы, либо в том, чтобы происходящие в ней перемены обеспечивали ее возрастающую адаптивность.