Теория диктатуры люмпен-пролетариата

Существовавший патримониальный характер власти в царской России тормозил развитие страны, поскольку ключевые должности занимали не люди высшей квалификации, а лично преданные государю сановники, принимающие решения, далёкие от эффективных, но угодные царю. Это было одной из причин краха царской России. Но самое главное – захват в России власти люмпен-пролетариями привёл не к краху, а к трансформации патримониальных отношений: вокруг партийного патрона любого уровня чиновничьей иерархии формировалась собранная им и зависящая от него совокупность советских руководителей. А поскольку во времена Гражданской войны и последующих времён НЭПа власть была в существенной части децентрализована, то и патримониальные взаимоотношения во власти переплетались самым причудливым образом, представляя собой не иерархически выстроенную систему, а некую совокупность мелких и крупных патримониальных сетей. Эти патримониальные отношения формировались в некоторые нормы и единые идеологические отношения, разделяемые вслед за патроном и остальными членами патримониальной властной сети. Поэтому и каждый советский деятель, волею судьбы оказавшийся на вершине власти, формировал собственную патримониальную сеть во власти – «от Москвы до самых до окраин». А отсюда и многочисленные «группы» и «группировки» как в партийной, так и в экономической жизни первых лет Советской России. Отсюда же и всякие разные «партийные уклоны» – левые и правые, различные блоки и «антисоветские» организации. За каждым из государственных лидеров новой России – Лениным, Троцким, Сталиным, Зиновьевым и Каменевым и др., – всегда находилась разветвлённая группа партийных и советских чиновников, обязанная своему патрону теми благами и привилегиями, до которых она дорвалась, заняв соответствующие должности. И членство в этой патримониальной бюрократии обеспечивалось не квалификацией или преданностью большевистским идеалам, а личной близостью к очередному вождю. Эти патримониальные властные сети конкурировали друг с другом. И уже к концу 20-х годов ХХ века эта борьба между ними началась вестись уже не за «кусок хлеба», а за саму жизнь.

5. Второй этап диктатуры люмпен-пролетариата

Итак, на излёте Гражданской войны социализм, который был построен в России под идеологическим руководством большевиков, продемонстрировал свою полную экономическую несостоятельность.

Производственные фонды предприятий не обновлялись, ремонт машин и механизмов вёлся спустя рукава, а потому износ основных производственных средств был так велик, что это не могло не сказаться на производительности труда. К тому же материальной заинтересованности в результатах труда у рабочих не было, «социалистическое самосознание» не стало новым мотиватором в эффективном труде. Производительность труда и в промышленности, и на селе существенно упала, да так, что ещё долгие десятилетия советская статистика сравнивала результаты социалистического производства с 1913 годом. Крестьяне, у которых изымались все «излишки», производили сельскохозяйственную продукцию в объёмах, достаточных для собственного потребления – смысла выращивать больше не было никакого. Продовольствия в стране объективно не хватало.

К зиме 1920 г. общий объем продукции промышленности составлял около 14% от объёмов 1913 г. Многие заводы были разрушены. Уцелевшие предприятия работали с перебоями из-за нехватки топлива, сырья, неисправности станков. Запасов нефти и угля не было, а уцелевшие нефтепромыслы и шахты давали тогда только 27% угля и 42% нефти от довоенного уровня. Производство зерновой продукции в 1920 году составило к довоенному уровню 52%, работа железнодорожного транспорта – 16,5% (Струмилин 1979).

Потребности народного хозяйства определялись не рынком, а многочисленными народными комиссариатами – здесь царил полный хаос, из-за которого производство было разбалансировано. При этом количество служащих, которые руководили и распределяли, выросло в несколько раз по сравнению с царскими временами.

Всё это – последствия наискорейшего введения в стране социализма большевиками по принципам, разработанным основоположниками «научного социализма». Как тут не вспомнить ревизионистов и меньшевиков, которые говорили о том, что социализм должен прийти на смену капитализму сам – он вытеснит его; что для наступления социализма нужно, прежде всего, экономически высокоразвитое государство, а Россия для этого не годилась – она была экономически отсталой страной и т.п. И к 1921 году даже некоторые советские руководители стали это понимать.