Теория диктатуры люмпен-пролетариата

Но не только уничтожением культуры виноделия во многих регионах СССР повинна антиалкогольная компания, объявленная М.С.Горбачёвым, и реализованная люмпен-номенклатурой. Её действиями был нанесён сокрушительный удар по экономике страны. Как шутили советские экономисты того времени, бюджет СССР был «пьяным», поскольку более четверти его доходов составляли акцизы с вино-водочных изделий. Сократив объёмы производства и продаж вино-водочных изделий, борцы с пьянством и алкоголизмом сократили и бюджетные поступления – возник бюджетный дефицит.

Но была и другая, ещё более страшная сторона этого процесса. Те деньги, которые советский народ нёс ранее в продовольственные магазины и отдавал за вино-водочные изделия, оставались теперь у него на руках, поскольку объём продаваемых вино-водочных изделий существенно сократился. В условиях твёрдых и неизменных цен на все товары, свободные деньги бросились на охоту за товарами, которые советская промышленность и так производила не очень много – дефицит это характерное состояние нерыночного распределения товаров. В результате такой «охоты» с прилавков советских магазинов стало постепенно исчезать всё. Люди мешками впрок закупали сахар, мыло, спички и др. Возник небывалый за последние десятилетия существования СССР дефицит товаров потребительского спроса.

Для того чтобы сохранить ситуацию социальной стабильности, люмпен-номенклатура организовала продажу этих товаров, и прежде всего, мясных продуктов, по предприятиям. Свёртками, весом по два килограмма (кто же перевешивал?) мясные кости вперемешку с обрезками мяса, обёрнутые в бумагу и перевязанные шпагатом, продавали несколько раз в месяц на предприятиях и в организациях рабочим и служащим по всему Советскому союзу. Такие понятия как «тонкий край», «грудинка», «вырезка» остались лишь на плакатах в мясных отделах магазинах, где вместо мяса на прилавке ещё красовались банки с фруктовым соком. Но скоро и они исчезли.

Повсеместно появились талоны на сахар, на мыло, на зубную пасту, на растительное и сливочное масло, и, конечно же, на водку. Народ скупал всё – плохую обувь, плохую одежду, скалки и стулья… Для того, чтобы защитить местного жителя от тех, кто «понаехал», продавать товары в магазинах стали только по паспортам, сверяя прописку.

К началу 1991 года страна переживала экономический кризис: объёмы производства стали уменьшаться, а на руках у жителей была огромная масса денежных средств, которые не были обеспечены товарной массой. При этом народу уже дали свободу слова и каждый человек мог в открытую ругать и советскую власть, и генерального секретаря ЦК КПСС. Все ждали перемен, а Горбачёв не знал что делать. Каждый предлагал ему какие-то решения: один – всё перестроить за 500 дней, другой – всё перестроить за три года…

В Политбюро возникали группировки, по разному оценивающие и ситуацию, и её развитие. Словом – «верхи уже не могли жить по-старому»…

Реальную силу при этом стали набирать демократизированные М.Горбачёвым Советы народных депутатов. Смертельная угроза нависла над люмпен-номенклатурой. Нужно было что-то делать. Ситуация усугубилась ещё и тем, что совершенно неожиданно для всех партноменклатурщик до мозга костей, бывший первый секретарь Свердловского обкома КПСС Б.Ельцин оказался символом народного протеста против люмпен-номенклатуры.

Траектория его стремительного партийно-номенклатурного роста была прервана 21 октября 1987 г. на Пленуме ЦК КПСС. В народе зашептали о его «мученичестве». Так что же такого сказал на Пленуме Ельцин и почему в глазах простых советских людей он стал «мучеником» за справедливость? Обратимся к стенограмме этого Пленума, которая была опубликована задолго после произошедших событий. Вот что тогда (с сокращениями) говорил этот человек¹⁷

:

«…Я должен сказать, что … ничего не изменилось с точки зрения стиля работы Секретариата Центрального Комитета партии, стиля работы товарища Лигачёва….

В то время, когда партия сейчас должна как раз взять именно революционный путь и действовать по-революционному. Такого революционного духа, такого революционно напора, я бы сказал, партийного товарищества по отношению к партийным комитетам на местах, ко многим товарищам не чувствуется… Я думаю, что то, что было сказано на съезде в отношении перестройки за 2-3 года – 2 года прошло или почти проходит, сейчас снова указывается на то, что опять 2-3 года,– это очень дезориентирует людей, дезориентирует партию, дезориентирует все массы, поскольку мы, зная настроения людей, сейчас чувствуем волнообразный характер отношения к перестройке. Сначала был сильнейший энтузиазм – подъем. И он всё время шёл на высоком накале и высоком подъёме, включая январский Пленум Центрального Комитета партии. Затем, после июньского Пленума ЦК, стала вера какая-то падать у людей, и это нас очень и очень беспокоит…