Теория доказывания в уголовном судопроизводстве

Современное состояние судебных экспертиз всех родов и видов позволяет решать широкий круг вопросов идентификационного, диагностического, классификационного и ситуационного характера. Обширная литература о современных возможностях судебных экспертиз, процессуальных и организационных началах их назначения и проведения делает ненужным изложение этих общеизвестных положений в настоящей работе. Поэтому представляется целесообразным ограничиться кратким историческим обзором развития этого института в России и рассмотрением современных дискуссионных вопросов развития института судебной экспертизы в наши дни.

В дореформенных правовых актах России институт судебной экспертизы существовал в виде отдельных предписаний, относящихся к деятельности сведущих лиц, преимущественно врачей, призывавшихся для вскрытия трупов. В Воинском уставе Петра I 1716 г. указывалось: "Надлежит подлинно ведать, что смерть всеконечно ли от битья приключилась... Того ради зело потребно есть, чтобы коль скоро кто умрет, который в драке бит, поколот или порублен будет, лекарей определить, которые бы тело мертвое взрезали и подлинно разыскали, что какая причина к смерти его была и в том иметь свидетельство в суде и на письме подать" (артикул 154). В 1797 г. во всех губернских городах были учреждены врачебные управы, которым было предписано вскрывать мертвые тела. В 1801 г. было узаконено приглашение врачей для судебно-психиатрического освидетельствования. В 1812 г. в законе появляется определение экспертов как сведущих лиц, обладающих познаниями не только в области судебной медицины, но и в различных областях науки, ремесла или искусства[391]. Однако законы этого периода регулируют действия сведущих лиц (как тогда именовались эксперты) в уголовном процессе почти исключительно в области судебно-медицинской экспертизы, главным образом, о применении ее во время судебных осмотров трупов или потерпевших. Судебный осмотр мог проводиться только по формальному требованию присутственных мест официальным медицинским чиновником - врачом-экспертом - одним или несколькими, если этого требовала "важность случая".

Судебный врач, производивший осмотр, рассматривался законом как "первое лицо". Он имел право требовать от полицейских врачей сообщения ему предварительных сведений, собранных по делу. Им же составлялся протокол осмотра, а через сутки или более длительный срок представлялся акт о том, что оказалось и открылось при осмотре. В акте давались ответы на поставленные вопросы присутственным местом. В случае возникновения сомнений в правильности осмотра по требованию губернского правления и распоряжению врачебной управы членом ее или иным уездным врачом производился повторный осмотр[392]

.

Теория русского дореформенного процесса рассматривала экспертизу как непосредственный источник убеждения судьи, полагая даже, что мнение сведущих лиц вполне "заменяет мнение судьи или следователя, которые призывают их на помощь"[393]. В этом сказывалось решающее влияние всего строя розыскного процесса, душой которого была теория формальных доказательств.

Судебная реформа 1864 г., изменившая коренным образом судоустройство и судопроизводство в России, существенно изменила и процессуальное положение института судебной экспертизы, открыв для него более широкие перспективы развития. Устав уголовного судопроизводства следующим образом определял положение экспертизы в пореформенном русском уголовном процессе.

Эксперты должны приглашаться в тех случаях, когда для точного уразумения встречающегося в деле обстоятельства необходимы специальные сведения или опытность в науке, искусстве, ремесле, промысле или каком-либо занятии (ст. 112, 325 УУС). Устав рассматривал экспертизу уже не только как судебно-медицинскую, а как разнообразную, применяемую в самых различных делах, что видно из перечня лиц, которых судебные органы могли привлекать в качестве экспертов: врачи, фармацевты, профессоры, учителя, техники, художники, ремесленники, казначеи и лица, продолжительными занятиями по какой-либо службе или части приобретшие особую опытность, - все они перечислены в законе как лица, относящиеся к категории экспертов (ст. 326), они не могли избираться из лиц, участвующих в деле в качестве свидетелей, судей или присяжных заседателей (ст. 633), и определялись законом как лица, не заинтересованные в исходе дела.

Мнения и суждения экспертов должны быть объективными, эксперты должны иметь все качества достоверных свидетелей (ст. 328). Эксперты производили исследование и представляли свои мнения и заключения по вопросам, предложенным следователем или судом. Закон открывал для экспертов возможность проявления инициативы, устанавливая, что эксперты не должны упускать из виду и таких признаков, на которые следователь не обратил внимания, но исследование коих может привести к открытию истины (ст. 333).