Теория факта. Останцы (СИ)

Чем больше Федор думал о своём решении, тем более правильным оно ему казалось. Но именно убеждённость в своей правоте сыграла с ним злую шутку. Он чувствовал, как холодный всепобеждающий страх как лёд сковывает ему внутренности. “Это может быть хуже, чем смерть”,- подумал он и впервые реально ощутил, в каком кошмаре живёт его любимая, каких усилий стоит ей оставаться веселой и непринужденной с этим страхом, от которого холодеет все внутри, а сердце как будто останавливается. “А ведь оно остановится. И кем я проснусь тогда: машиной или человеком? И проснусь ли я вообще?” Федор не стал гнать эту мысль, а постарался додумать её до конца, несмотря на страх, проникший в него до холодного липкого пота на ладонях. Страх того, что он мог обманывать всех своей верой в возрождение любимой. А теперь только, думая о своей трансформации, он по настоящему ощутил глубину пропасти между этим берегом и тем. То, что Аэлита перед трансформацией была мертва, не упрощало проблему, а просто отодвигало её решение. И решение у Фёдора было только одно. И он знал это.

Он понял, что впервые с рождения его пугает не смерть, а жизнь. Другая жизнь. “Насколько легче мне было бы погибнуть ради тебя, любимая! Закрыть тебя своим телом от осколков. Задохнуться в дыму, вынося тебя из огня. Но судьба распорядилась так, что мне предстоит возродиться ради тебя. Нет, ради себя. Ради нашей любви. Я иду к тебе, моя Татьяна-Аэлита. Иду на твой берег.  И пусть никто не узнает об этой минутной слабости. Я знаю, что, когда я буду на твоём берегу, холодное лезвие страха уйдёт из моей груди. И из твоей тоже. Ради нашей любви я пойду до конца!”

Федор настроился быть героем-мучеником и стоически перенести в одиночку весь ужас перерождения, но Философ неожиданно сдернул его за ноги с эшафота на землю.

А ты разве не собираешься предложить мне, Белле, Чопре, Ё, наконец, пройти преображение вместе с тобой? Мы что, думаешь, не хотим стать бессмертными и могущественными? Или нам хочется гнить в земле, когда вы с Аэлитой будете веселиться на пыльных тропинках далёких планет?

Нет, Философ, извини. Я просто подумал поставить первый эксперимент на себе. Вдруг этот опасно?

Не опаснее, чем заснуть и проснуться. Уверяю тебя. Не бойся. Мы пойдём на ту сторону под присмотром очень хорошего акушера. Я обучаю Аэлиту как правильно “принимать роды”, так сказать. Она сможет синхронизироваться с нашими будущими электронными мозгами и с суперкомпьютерами колонии Маска. И сделать процесс перехода быстрым и безошибочным. Это совсем не будет похоже на тот кошмар, в который мы её погрузили по неведению. Но именно потому, что она прошла через кошмар, она - лучший кандидат для помощи в переходе.

Ты прав, Философ! И когда ты это говоришь, я представляю её тёплые и нежные руки, а не электронные импульсы.

Наши тела мы поручим готовить женщинам. На последнем этапе сможем что-то подкорректировать, если нас не устроит.

Ты считаешь, я смогу спорить с Аэлитой о том, как я должен выглядеть?

Упаси тебя Бог! Я представляю, как на это отреагирует Белла. Но есть десяток-другой чисто мальчуковых прибамбасов, которые ты можешь захотеть иметь.

Например?

Ну ладно, ладно. Есть всякие встраиваемые твики, которые каждый выберет себе сам: МРТ сканер, рентген, электромагнитный метатель прожектилей, лазерная пушка. Впрочем, мы сможем совершенствовать себя постоянно.

Федор чувствовал, как железное лезвие страха уходит из живота и груди. Как его сменяет тёплое чувство благодарности Философу. Чувство любви.

+++

Философ решил, что переход правильнее всего осуществлять под общим наркозом. Так чтобы человек просто заснул в старом теле и проснулся в новом. Федор разделся до гола, лёг на койку. Аэлита прикрыла его тело простыней. Наклонилась и поцеловала в губы долгим страстным поцелуем.

Спокойной ночи, милый!

Люблю тебя!

Она приложила палец к губам Фёдора и, когда он замолчал, накрыла маской его рот и нос, дала газ и начала отсчёт. Федор вырубился на цифре “три”.

Глава 19. Захват Чжуннаньхай

Ли Тан выслеживал цель внимательно и хладнокровно. Необходимо было выбрать оптимальный момент для нанесения скрытного и точного удара, а цель, как назло, никогда не оставалась одна. Или это случалось слишком поздно, когда на удар уже не оставалось времени дежурства. Можно было, конечно, нанести удар и менее точечно, но тогда под него могли попасть и другие люди. И за это снимались очки, а Ли гордился высочайшей результативностью своей работы. Ли поражал цель с первого раза и всегда филигранно, не задевая посторонних. Его дрон всегда оставался незамеченным. Но сейчас выбор был прост: либо провалить задание, либо пойти на риск потери очков. А проваленное задание - это снижение рейтинга, потеря бонусов и привилегий.