Теория катастрофы

Никки позвонила Дзинтаре. Рядом с принцессой она увидела бледного, но улыбающегося Феба. Рукав его просторной одежды висел пустым, но лицо было счастливым. Дзинтара влюблённо смотрела на Феба:

— Я так рада, что этот небожитель обратил внимание на меня, простую земную принцессу…

— Ничего необычного, боги даже похищали земных красавиц… — важно сказал Феб с довольной физиономией.

— Конечно, ему нужно побыстрее вернуть руку — её уже готовят к пересадке… А то как он, однорукий, будет удерживать похищенную добычу?

— Маловерка! — загремел Феб. — Да я тебя одной левой могу держать на весу сколько угодно! — и он немедленно обхватил и поднял испуганно ойкнувшую Дзинтару.

— Отпусти немедленно! — свирепо заругалась принцесса. — Тебе нельзя напрягаться!

Никки поняла, что она тут лишняя и побыстрее попрощалась.

Феб и Артемида жили в замке у Дзинтары под наблюдением её личного врача уже вторую неделю, и если Феб быстро приходил в себя, то Артемида продолжала оставаться в ужасном душевном состоянии. Часть лица и головы у нее были спрятаны под заживляющую маску телесного цвета. Но не свои раны мучили её. Артемида во всём винила себя за искалеченного брата — младшего, как она привыкла считать, ведь он родился на полчаса позже её! Она жестоко ругала себя за то, что из-за дурацкого любопытства не ушла с площади, когда была такая возможность. Девушка корила себя и за то, что Феб пострадал, загораживая её саму от обломков. Шок от ранения брата и собственной травмы был настолько силён, что девушка потеряла свою жизненную энергию и превратилась в робота, испуганно и послушно выполняющего всё, что просили окружающие.

Расстроенная Дзинтара позвонила Хао, и он сразу прилетел в замок.

— Здравствуй, Хао… — еле слышно сказала Артемида, увидев его.

— Привет, Арти… — ласково кивнул Хао и потянул её гулять в парк Шихин-ых.

Дзинтара тяжело вздохнула, глядя им вслед.

Они вернулись во дворец только к вечеру и Дзинтара с восторгом увидела, что Артемида разительно изменилась — она даже стала слабо, но улыбаться!

— Как тебе удалось вытащить её из такого убитого состояния? — украдкой спросила Дзинтара у Хао.

— Мы пили зелёный чай на лугу среди цветов, — ответил Хао, — и я читал ей свои стихи…

— И только? — не понимала Дзинтара.

— Она тонула в ядовитом одиночестве, — помолчав, сказал Хао. — Я сумел разделить его.

Через две недели Хао улетел к родителям на Землю прямо из замка Дзинтары. В бостонский космопорт Логан его доставил не рейсовый шаттл, а личный катер короля Шихин-а.

Вечерний город раскалялся всё сильнее. Стоящий возле окна человек обернулся на звук открываемой двери.

— Отец! Я пришёл попрощаться с тобой — я возвращаюсь в Колледж. Я не могу больше оставаться дома.

На лице младшего Дитбита пунцовели пятна волнения.

— Ты глуп и труслив. Но я тебя всё равно люблю, — холодно сказал Дитбит старший.

— Этого мало, — голос сына срывался. — Если ты хочешь видеть меня наследником, ты должен считаться с моим мнением. Ты же держишь меня за несмышлёныша. Посмотри, что ты наделал!

Лицо отца вдруг постарело:

— Не уходи.

— Не могу, отец. Пять человек убито. А могли погибнуть сотни…

И дверь за младшим Дитбитом аккуратно затворилась.

Старший Дитбит зарычал и яростно ударил в окно кулаком.

Городские огни резали глаза, и правый висок всё сильнее наливался болью. И некоронованный император Южных впервые почувствовал испепеляющую ненависть к этой выскочке-королеве.

Борьба с космической Маугли превратилось из служебного дела в личное. Он сам убьёт эту девчонку, которая разрушает его жизнь! Сам, своими руками.

Фил посмотрел на себя в зеркало и залюбовался. Китель сидел превосходно! Парадные аксельбанты сияли, шевроны подчёркивали карьеру, а пуговицы любой банк с удовольствием обменяет на золотые монеты.

Фил Ков был перфекционистом. В форменной одежде — тоже. И сейчас он довольно оглядывал себя — от ног, обутых в лаковые чёрные ботинки, до полицейской фуражки, которую можно аккуратно снять с головы и поместить в витрину музея.

Полицейский сержант Фил встал сегодня очень рано. Принял душ. Хороший душ в столичной гостинице — у него дома, в океане Бурь, сантехника попроще. Выбрился до синевы, надушился. Одел новое бельё, тёмные носки выровнял — хоть линейкой проверяй.

За пару часов он привёл себя в идеальный порядок. Нос только подгулял — чуть-чуть немного в сторону смотрит. Бейсбол проклятый, в детстве битой досталось. Больше никогда, никогда он не будет играть в эту глупую игру. Ничего, ломаный нос у полицейского можно приравнять к медали за отвагу на пожаре. В остальном — полный порядок: загорелое скуластое лицо, серо-голубые глаза, короткая стрижка. Грудные мускулы — каждый день два часа на тренажере — делают китель чуть тесным, как и полагается на бравом сержанте, который за выдающиеся заслуги перед полицейским участком Кратер-виллиджа послан в столицу, на праздничный слёт сил правопорядка Луны.