Теория мироздания, или Добро пожаловать в бесконечность

Итак, Зинаида Георгиевна открыла всем двери, ввалилась в класс и поместилась, как обычно, в своём кресле-троне, как его все называли. Все естественно положили портфели, и встали рядом, приветствуя учителя, а Азар этого сделать не мог, и он просто подкатил к парте на своём драндулете. Нежелательный взгляд снова упал на него, и он невольно подумал:

– Вот что я ей такого сделал?

– Садитесь, дети, – долго и протяжно сказала Зинаида Георгиевна, как она это делала обычно.

– Наверное, после каждого слова ДЕТИ, она чувствует королевскую кровь в своих жилах, – на лице Азара просквозила смешливая улыбка, только какая-то злая она у него получилась.

– Сегодня мы будем рисовать стилизованное дерево.

– Стерилизованное – шепнул ему на ухо Даня. Он кивнул, и они вместе принялись ждать продолжения, которое вскоре и последовало. Зинаида Георгиевна, как всегда неторопливо раздала им листки, потом отложила один себе и начала вещать:

– Сначала нам надо нарисовать ствол и ту поверхность, на которой он будет стоять. Помните, картина не должна иметь никаких пробелов, вы уже не в детском саду, дети, не надо мне потом говорить, что вы не можете придумать, что вам тут нарисовать, вспомните великих художников, таких, как (и тут она произнесла длинную, сложную, то ли фамилию, то ли имя), он тоже начинал, как вы, и достиг многого.

– Кто это? – Теперь пришла очередь Азара шептать на ухо другу. Даня посмотрел на него, улыбнулся и чуть не смеясь, сказал:

– Задай его картины в интернете, после урока, а ещё лучше дома, не удивительно, что ей нравятся картины людей, которые вполне могли нарисовать два треугольника на ножках, а потом продать сей шедевр.

– Два треугольника, серьёзно? – Азар чуть не рассмеялся в голос – А я-то думал, что у нас только квадрат, а оказывается это уже позади, у нас есть новый уровень, пора заделываться художником и нарисовать кружочек, до такого ещё никто не доходил, зуб даю. – Даня быстро повернулся к своей работе, где уже начало появляться нечто похожее на реальное дерево, Азар тоже развернулся к своей и обнаружил там каракулю, что одиноко торчала из зелёной линии, которая изображала землю.

В своих работах он обычно рисовал небо, то есть закрашивал всё пустое пространство голубым, а в углу рисовал солнце, которое обычно изображалось жёлтым кругом с энным количеством палочек того же цвета. Когда одноклассники спрашивали его что это, он обычно отвечал

– Детский сад солнышко, рулит! – Ну или что-нибудь типа того. В этот же раз небо показалось Азару уж слишком пустым, поэтому он начал думать, чем его дополнить, что бы солнышку там было не скучно

– Грозовая туча была, облако было, листья были, птицы…

– Птиц не было, точно, нарисую каких-нибудь чаек помоешных, а если повезёт ещё и мусорного голубя можно будет запечатлеть – у «великого художника» от слова худо, не на шутку разыгралось воображение и он с этими сияющими мыслями, он вывел пять клиньев в углу листа. Четыре серых клинышка были отчасти похожи на птиц, ну это конечно, если учесть расстояние до них. Зато пятая птица была знатной, он сам-то не понял, каким образом её голова превратилась в ярко выраженный утюг, причём не обычный, а самый, что не наесть первобытный, такой который весит тонну и по размеру не уступает палице Геракла.

Зинаида Георгиевна сию секунду заинтересовалась тем, что он там так оживлённо рисует и, не смотря на неповоротливость, достаточно быстро оказалась около его парты и спросила

– А это что? – И указала на импровизированную птицу, которая должна была стать предводителем пернатого отряда.

– Это птицы, – сказал Азар и пририсовал этому чудовищу маленький красный клювик. От этого Зинаида Георгиевна начала немного трястись, сотрясая и всю парту. Только через несколько секунд Азар понял, что она смеётся, смеётся над его работой. Да птица была никудышная, но были индивидуумы, которые рисовали две палки и говорили, что это стол, это ведь смеха не вызывало, а тут просто прилюдное осмеяние.

– Ну, кто так рисует, дети!? – И она с превосходством и подобострастием в голосе подняла рисунок на всеобщее смотрение, кто-то хихикнул, но точно не из-за рисунка, а скорее из-за её выходки, глупой и не уважительной. – Смотри, – начала она, снова возвращая работу на место. – Надо сделать вот такое лёгкое движение рукой и голова птицы готова, повезло, ты тут ещё не сильно набедокурил, исправить можно. – После сего лёгкого движения Азар понял, что она не только шизик, так ещё и слепая. Из доисторического утюга птица преобразилась в доисторическую кочергу, которой явно часа три к ряду забивали гвозди. На него нахлынула дикая злость, и понятно почему, учитель сам ничего не умеет, а пытается учить других.

Тут он почувствовал резкую боль в спине, эта боль была похожа на ожог, только в десять раз сильнее. Зинаида Георгиевна уже не на шутку увлеклась творчеством и когда окончательно испортила лист, победоносно произнесла.6