Теория относительности Эйнштейна за 1 час

Ученый вывел принцип эквивалентности, который звучит так: «Силы гравитационного взаимодействия пропорциональны гравитационной массе тела, силы инерции же пропорциональны инертной массе тела. Если инертная и гравитационная массы равны, то невозможно отличить, какая сила действует на данное достаточно малое тело – гравитационная или сила инерции». Прямым следствием этого принципа является связь между гравитацией и ускорением. При помощи ускорения можно как увеличить, так и ослабить воздействие гравитации. Человек, находящийся в кабине ускоряющегося лифта, ощутит тяжесть своего тела с большей силой. Если же лифт резко остановится, то и сила тяжести мгновенно уменьшится.

В специальной теории относительности не было ускорения. Эйнштейн понял, что, если ему удастся ввести в формулу ускорение, то гравитация окажется в ней автоматически – из-за тесной взаимосвязи этих величин.

Углубляясь дальше в проблему гравитации, ученый пришел к убеждению, что определить разницу между свободным падением в земной атмосфере и парением в невесомости все же можно. Помогли ему в этом приливные силы – те, что вызывают приливы на Земле. В случае свободного падения на массивное тело (в нашем случае – на Землю) линии притяжения тел будут стремиться к центру масс этого тела. То есть, если несколько объектов падают на Землю на некотором расстоянии друг от друга, линии их притяжения будут не параллельны, они сойдутся в центре масс.

В невесомости центра масс нет, и приливные силы не наблюдаются.

На этой стадии разработки теории произошел переход физики в геометрию, Эйнштейну пришлось углубиться в изучении анатомии поверхностей. «Когда слепой жук ползет по поверхности шара, он не замечает, что пройденный им путь искривлен, мне же посчастливилось заметить это», – говорил автор общей теории относительности.

Действительно, исходя из повседневного опыта, нам трудно осознать, что наша планета круглая. Мы не видим ее масштабов. Но при перемещении на значительные расстояния можно обнаружить отклонение прямой линии – благодаря закруглению Земли. Если нарисовать две параллельные линии, перпендикулярные экватору, то на макушке земного шара они пересекутся, нарушая законы евклидовой геометрии.

Две точки, отмеченные на плоской поверхности, соединятся прямым отрезком. Если такие же точки поставить на поверхности сферы, их соединит дуга. Восприятие поверхности зависит от масштаба. Любую рельефную поверхность можно разделить на небольшие плоские участки. Если рассматривать относительно маленький участок нашей планеты, то в соответствии со всеми измерениями он будет плоским, а линия, соединяющая отрезки, – прямой. Если же увеличить масштаб и посмотреть на планету из космоса, то поверхность окажется сферической, а все отрезки – дугообразными.

Эйнштейн предположил, что эта ситуация схожа с разницей между свободным падением и невесомостью, а гравитация и пространство имеют очень тесную связь.

Еще в начале XIX века «король математиков» Карл Фридрих Гаусс опубликовал труд «Общие исследования о кривых поверхностях», в котором отразил итоги своей работы над проблемами геодезической съемки. Он разработал новые вычислительные методы, в которых использовались криволинейные координаты поверхности: при измерении сложной среды каждое изменение рельефа становится новой точкой отсчета.

Проследим путь из точки А до точки В. Если он проходит по ровной плоскости, то это одна величина. Если же на плоскости встречаются углубления или выпуклости, длина отрезка пути изменится. Заслуга Гаусса заключается в создании новой математической функции, которая позволяла рассчитать расстояние между любыми двумя точками на поверхности и определить кривизну (отклонение от евклидовой плоскости).

Преемником Гаусса был немецкий математик Бернхард Риман, он создал новый раздел геометрии, исследующий многомерные пространства и кривизну поверхности. Этот раздел в его честь назвали римановой геометрией. В своих исследованиях Риман вплотную подошел к границе, где геометрия соприкасалась с физикой, пойти дальше он не смог, так как был математиком. Эту границу удалось пересечь универсальному гению Альберту Эйнштейну.