Теория праздного класса

По своему происхождению и начальному развитию образование в какой-то степени тесно связано с религиозной функцией общности, в частности с той системой обрядов, в которой выражается услужение, воздаваемое сверхъестественному праздному классу. Это услужение, посредством которого люди стремятся снискать расположение сверхъестественных сил в первобытных культах, является расходом времени и сил членов общности, бесполезным в производственном отношении. Его, следовательно, большей частью нужно относить к подставной праздности, исполняемой за сверхъестественные силы, с которыми ведутся таким образом переговоры и добрая воля которых обеспечивается, как это понимается, услужением и обетами подчинения. Сначала процесс образования сводился в основном к приобретению знаний и навыков свободного услужения сверхъестественной силе. Следовательно, по своему характеру образование весьма напоминало подготовку, необходимую для выполнения обязанностей слуги у мирского хозяина. Сведения, приобретаемые под руководством учителей-жрецов первобытной общности, были в основном сведениями о ритуалах и обрядах, т. е. о том, как наиболее должным, эффективным и приемлемым способом обращаться к сверхъестественным силам и служить им. Учились тому, как сделаться необходимым для этих сил и таким образом получить для себя возможность просить или даже требовать их вмешательства в ход событий либо воздержания от вмешательства в то или иное конкретное предприятие. Целью было умилостивление, и путь к достижению этой цели лежал в основном через приобретение навыков в подчинении. Видимо, лишь постепенно в ассортимент жреческих и шаманских наставлений проникали другие элементы, отличные от служения господину.

Жрец — служитель загадочных сил, владеющих внешним миром, занял положение посредника между этими силами и простой, неученой толпой, ибо он обладал знанием этикета сверхъестественного мира, благодаря которому, бывало, допускался в него. И как обыкновенно случается с посредниками между плебеями и их господами, будь господа настоящие или сверхъестественные, он находил целесообразным использовать имеющиеся у него материальные средства, чтобы внушать плебеям, что эти загадочные силы сделают все, о чем бы он ни попросил. Следовательно, вскоре составной частью жреческих профессиональных знаний стали сведения об определенных естественных процессах, которые можно было наряду с известной ловкостью рук с пользой применять для получения зрелищного эффекта. Знание такого рода выдается за знание «незнаемого», и использованию в жреческих целях оно обязано своей неясной природе. Таков, видимо, источник возникновения самого института образования; и его отделение от породивших его магических ритуалов и шаманского мошенничества было медленным и мучительным, и едва ли его можно считать законченным даже в наиболее передовых из высших учебных заведений.

В образовании все еще присутствует элемент «сокрытого», он, как и во все века, оказывается весьма привлекательным и эффективным средством, чтобы производить впечатление на неученых или даже осуществлять внушение; а ученость в воображении совсем неграмотных людей в значительной мере расценивается как близкое знакомство с оккультными силами. Так, например, не далее как в середине этого века норвежские крестьяне инстинктивно формулировали свое представление о высокой эрудиции таких отцов богословия, как Лютер, Меланктон, Педер Дасс, и даже еще только обучавшегося богословию Грюндвига в терминах причастности к тайной магии. Эти отцы богословия наряду с весьма обширным списком мелких знаменитостей, и живых и мертвых, были, по общему мнению, знатоками во всех магических искусствах, а их высокое положение в церковной иерархии вызывало у верных прихожан представление о их глубоком знакомстве с магической практикой и оккультными науками. Есть аналогичный более близкий к нам факт, подтверждающий, что, по общему представлению, существует тесная связь между эрудицией и незнаемым; в то же время он послужит примером, показывающим в несколько грубых чертах, какое направление придает образ жизни праздного класса познавательному интересу. Хотя вера в оккультные науки всех видов и оттенков отнюдь не ограничивается средой праздного класса, этот класс поставляет в наши дни несоразмерно много верующих. Теми, чей образ мысли формируется не в контакте с современным производством, знание незнаемого все еще ощущается как окончательное, если не единственное, истинное знание.