Теория смерти (СИ)

Он неторопливо подошёл к шкафчику, открыл его и вытащил наружу кипу ремней, соединённых между собой перемычками. Если не знать, как подобное должно по итогу выглядеть, то за одежду такое нельзя было бы посчитать. Но Найтэ прекрасно знал, чего он желает, и вскоре девушка оказалась «одета».

- Видишь, как ты очаровательна, - пододвигая напольное зеркало, сказал он ей, но девушка, посмотрев на себя, начала горько всхлипывать. – Ты очаровательна, моя хорошая.

С этими словами его пальцы погладили ничем не прикрытую ложбинку между девичьих ног, а затем он резко и неожиданно ущипнул её там. Девушка тут же вскрикнула.

- Нет-нет, кричать ещё рано. Пока это только ласки.

«И с тобой, Мила Свон, я пока ещё тоже очень ласков, - подумал при этом Найтэ. – Но ничего, ещё год я тебе дам. Расслабься, подумай, что ты уже ко всему готова. Мне так будет значительно интереснее лишать тебя всех твоих сладких иллюзий».

***

Понятное дело, что она не смогла достойно объяснить Саймону причину своего нежелания отправиться с ним на каникулы в его родной город. Друг слишком хорошо её знал, чтобы поверить в скользкие отмазки, а потому между ними снова пробежал холодок.

- Я думал, ты мне доверяешь, - с обвинением сказал Саймон.

- Доверяю.

- Тогда почему не скажешь правду?

- А тебе именно правду хочется? – разозлилась она, и Саймон, подойдя так близко, что она почувствовала на своей коже его дыхание, уверенно ответил:

- Да, я жду от тебя правду.

- Хорошо, скажу как оно есть. Ты, Саймон, совсем не ту женщину в Форкрест приглашаешь. Совсем не ту. Со мной тебя никакое доброе будущее не ждёт.

Говоря, Мила смотрела Саймону глаза в глаза. Сердце её при этом гулко билось, ей было страшно говорить такое. Однако, она произнесла то, что камнем лежало у неё на душе, и от этого ей сделалось намного легче. Лгать или как-то иначе играть с другом молодой женщине нисколечко не хотелось. Это в принципе не в её характере было. Вот только Саймон повёл себя совсем не так, как Мила предполагала. Он не опустил виновато взгляд и даже не вздрогнул от того, что услышал. Черты его лица лишь совсем немного сделались жёстче, когда он сухо ответил:

- Ты говоришь так, как будто это предложение сродни тому, чтобы вести тебя к алтарю. Может быть, ты что-то не так понимаешь, Милка, но я имел в виду…

- Саймон, прекрати! – со злостью воскликнула она, так как знала, сколь достоверно Саймон умеет лапшу на уши вешать. Порой он лгал так, что во лжи его никак нельзя заподозрить было.

Однако, это было всего лишь одной из причин для её горячей реакции. В настоящий момент Миле не хотелось выслушивать какую-либо другую точку зрения в принципе. Объяснения могли поколебать её решимость отказаться от поездки. Ведь так соблазнительно погулять на настоящем карнавальном празднестве в тёплой компании того, кто тебе действительно дорог и в чьём обществе тебе по-настоящему хорошо, не так ли? А допустить этого было нельзя. Принятое ранее решение молодая женщина считала более чем правильным. Оно казалось ей единственно верным. И оттого, а также по причине того, что разговор уже давно перешёл на откровенный, она смогла признаться в том, что волновало её больше всего.

- Мне просто нет места в Форкресте, - начиная подрагивать от переполняющих её эмоций, сказала Мила. - Ну как я – воровка, Тварь, смогу спокойно вынести оценивающие взгляды твоих родных? Нет уж, лучше я в каникулы заработаю себе деньжат и справлюсь со всеми своими проблемами самостоятельно.

Тут Мила не выдержала и помчалась прочь. Можно было бы даже сказать, что она бежала куда глаза глядят, но это было не так. Кафедру некромантии окружало поле высокой травы и по осени её колосья сделались жёсткими и колкими, как тысячи булавок. Поэтому Мила могла убежать отсюда только по белокаменной дорожке. И она бежала и бежала по ней, покуда не показалось озеро. Саймон не стал её нагонять. Это тоже било по нервам. Из-за его поведения, молодая женщина подумала, что, быть может, взаправду выдумала не пойми что. Но думать о такой вероятности Миле надоело очень быстро.

- Всё равно нужно было отдалить Саймона от себя, - буркнула она угрюмо, - а то напридумывала себе… Какие ещё друзья? Когда ни к кому не привязываешься, то и больно этот человек тебе никогда не сделает. Не надо никого впускать к себе в душу, Мила, ох не надо.

Сказанное показалось молодой женщине правильным. Она хлюпнула носом, затем омыла лицо холодной водой из озера и, подумав, решила, что не хочет возвращаться на кафедру. Ей требовалась смена обстановки. Вот только сидеть на берегу оказалось слишком неприятно, так как у берега гулял промозглый ветер. Подхватывать простуду из-за своих переживаний было глупо. Глупо было и не переступать порог общественной библиотеки.

«Я всё равно должна появляться там даже несмотря на то… несмотря на то, что мэтра Тийсберга я там больше никогда не увижу», - рассудила она и, сжав ладони в крепкие кулачки, поняла, где может укрыться от дурной погоды.