«Теория заговора». Историко-философский очерк

Что, собственно, означает подобный переход? На первом этапе развития конспирологии наличие тайного мирового заговора объяснялось наличием определённого этноса, ставящего перед собой целью достижение тотального господства. Названный тип по времени возникновения соотносился с эпохой Просвещения, он совпадает с ней не только хронологически, но и использует методологические наработки XVIII столетия. Содержательно «теория заговора» замыкается на двух взаимосвязанных схемах. В первой — субъектом заговора выступают «масоны», во второй — «евреи». Нередко эти субъекты объединяются, что прослеживается в работах многих конспирологов позапрошлого и начала прошлого века. Причём эта связь не была результатом случайного, произвольного выбора, но достаточно жёстко соотносилась с натуралистическим вариантом конспирологии. Если в еврействе подчёркивалась расовая чуждость европейскому миру, что с неизбежностью вело к «тайной войне еврейской расы» против европейских народов

[15]

, то масонство становилось носителем космополитического начала. Космополитизм в трактовке натуралистической конспирологии лишался любых расовых, а тем более национальных черт, что и служило маркером его социальной опасности. Отказ от расовой самоидентификации, при наличии разветвлённой системы «лож», то есть «тайных обществ» с фатальностью обрекает масонство на противостояние социальному большинству. В этом противостоянии масонство и еврейство, несмотря на внешнее несовпадение и даже противоположность, оказываются естественными союзниками. Первая проверка подобного союза — Великая французская революция, демонстрирует эффективность подобной связки. Приведём слова, наверное, самого известного французского конспиролога XIX в. Э. Дрюмона, сказанные по поводу возможности несовпадения деятельности масонов и евреев: «Герцог Орлеанский, глава французского масонства, открыто вступивший в заговор против своего двоюродного брата, не мог отговориться незнанием; он был в близких сношениях с евреями и знал, что они были руководителями масонства. Граф Глейхер в своей книге “Достопримечательные события” рассказывает, что во время путешествия герцога Орлеанского в Англию, он получил от раввина Фальк-Шека перстень-талисман, кайнаот, который должен был доставить ему престол»

^{282}

.

Контроль евреев над масонством служит ещё одним доказательством весомости расового фактора; братство «вольных каменщиков», отказавшись от расовой самоидентификации, ничего не смогло противопоставить еврейской экспансии. Обратим далее внимание на многочисленные обвинения масонов в антихристианстве, ставшие почти традиционными в «теории заговора». На наш взгляд, подобные обвинения не столько демонстрируют приверженность конспирологов натуралистического направления религии, сколько служат средством акцентирования выхода масонства за пределы устоявшейся социальной общности, в которой расовые, культурные и религиозные маркеры образуют детерминанту. Христианство с неизбежностью «привязывается» к тому, что Шпенглер в «Закате Европы» называет гештальтом европейского мира, лишаясь значительной степени изначальной метафизичности и интернациональности.