Теперь об этом можно рассказать; История Манхэттенского проекта

Во-вторых, для нас очень важно было направление ветра, поскольку мы не хотели допустить, чтобы образовавшееся облако пронеслось над населенными районами прежде, чем его радиоактивность достаточно уменьшится. Особенно важно было, чтобы облако не направилось в сторону населенных пунктов, слишком крупных, для того чтобы их можно было предварительно эвакуировать. Больше всего в этом отношении нас волновал город Амарилло, расположенный в 480 километрах от района испытаний, однако ряд других городов тоже доставлял заботы. По этим причинам направление ветра должно было быть выбрано с точностью до нескольких градусов.

В-третьих, хорошая погода нужна была для самолетов, которые должны летать в районе взрыва для осуществления наблюдений. Кроме того, дождь и сырость были опасны для электроизоляции проводов, необходимых для подрыва бомбы и для управления множеством разнообразных приборов.

Многие из советчиков Оппенгеймера в лагере, а к шести часам вечера в их число входили даже люди, не занимавшие ответственных постов, настаивали, чтобы испытание было отложено хотя бы на 24 часа. Я видел, что в такой суматохе трудно принять здравое решение, поэтому увел Оппенгеймера в приготовленный для него кабинет, где мы могли спокойно, не торопясь, обсудить положение дел. Кроме нас в этом разговоре приняли участие еще несколько синоптиков, которых мы специально вызвали.

Я был в высшей степени заинтересован в проведении испытания по намеченному расписанию, ибо знал, какое значение это событие может иметь при переговорах в Потсдаме. Кроме того, каждый лишний день отсрочки испытания означал лишний день войны. И не потому, что мы опоздаем с изготовлением бомб, а потому, что задержка Потсдамских решений вызовет отсрочку ответа Японии и, следовательно, отдалит день атомной бомбардировки.

С чисто технической точки зрения также было желательно провести испытание как можно быстрее, так как каждый лишний час пребывания электрических соединений в очень сырой среде увеличивал вероятность осечки. Еще сильнее могли пострадать электрические соединения в приборах и в подходивших к Ним проводах, которые были изготовлены не так тщательно, как электрическая часть самой бомбы. Кроме того, каждый лишний час увеличивал вероятность того, что кто-нибудь предпримет попытку помешать испытанию. Наши люди находились в состоянии сильнейшего нервного напряжения, и не была исключена возможность, что кто-нибудь из них не выдержит его.

В результате мы с Оппенгеймером договорились не откладывать испытание на сутки, а подождать еще часа два.

Первоначально испытание было намечено провести в 4 часа утра 16 июля. Это время суток, когда почти все жители спят, было выбрано для того, чтобы взрыв могло заметить минимальное число посторонних лиц. Мы ожидали, что взрыв будет сопровождаться яркой вспышкой, но все же не настолько сильной, чтобы разбудить жителей в удаленных от полигона населенных пунктах. Кроме того, нам для фотографирования была нужна темнота.

Я договорился с Оппенгеймером встретиться снова в час пополуночи, чтобы еще раз проанализировать обстановку и постараться выдержать намеченное расписание, если погода к тому моменту улучшится. Я убеждал его пойти поспать или хотя бы немного отдохнуть и подал ему пример. Он, однако, ему не последовал.

В полночь я снова встретился с Оппенгеймером и снова обсудил с ним положение. Мы решили покинуть лагерь и перейти на защищенный пункт управления на восемь километров ближе к бомбе.

На этом пункте находились люди, которые обязаны были там находиться. Там же был Фарелл. В укрытии, где был расположен пункт управления, обстановка тоже была напряженной, но суматохи там не было, наверное, потому, что все люди были заняты делом.

Приближался намеченный час, но мы вынуждены были отложить взрыв еще на некоторое время. Таким образом, испытание запаздывало.

За это время погода заметно не улучшилась, но, к счастью, и не ухудшилась. Было облачно, шел небольшой дождь, воздух был очень влажный. На небе были едва видны лишь отдельные звезды. Каждые пять или десять минут мы с Оппенгеймером выходили из укрытия, чтобы проверить состояние погоды. При этом я старался оградить Оппенгеймера от царившего вокруг возбуждения, для того чтобы он мог спокойно оценить обстановку. Это было главным, так как от него зависело окончательное решение.

Незадолго до того, как мы назначили час испытания, было получено сообщение от капитана второго ранга Парсонса, ожидавшего на аэродроме в Альбукерке команды для подъема в воздух самолетов наблюдения: начальник авиабазы запретил вылеты из-за неблагоприятных метеорологических условий. Я, однако, решил проводить испытание независимо от этого запрета. Самолеты все-таки поднялись, в воздух, но из-за непогоды ценность полученной информации оказалась значительно меньше ожидавшейся. Основная задача наблюдателей, в особенности Парсонса, находившегося на одном из самолетов, состояла в определении степени яркости вспышки, чтобы впоследствии сравнить ее со степенью яркости взрыва бомбы, которая будет сброшена на Японию.