Теперь ты моя (СИ)

А когда находится так близко ко мне, кажется просто нереальным.

Вздыбленная плоть с призывом направлена в мою сторону. Хозяин не спешит принудить меня взять ее в рот. Он ждет. Точно наслаждается превосходством, тем, что я сделаю все сама, по доброй воле.

Вены на его члене отчетливо проступают под кожей. Возбужденный орган мерно покачивается перед моим лицом, а во рту собирается столько слюны, точно это лакомство я хочу больше всего на свете.

Наваждение какое-то. На меня непохоже совсем. Но в его присутствии… С самого первого дня я… до безумия желала нашей близости.

Я делаю все по наитию, как подсказывает желание.

Беру член у основания, обхватываю ладонью. Он твердый, точно камень, и очень горячий. Его жар практически обжигает мои ледяные руки.

Демьян шумно выдыхает. Его член дергается в моих руках. Кажется, он становится еще крупнее, крепче. Поддается моим робким неумелым движениям.

Там, под тонкой чувствительной кожей, будто кусок раскаленной стали, и это вызывает во мне какое-то странное восхищение, желание прикоснуться к напряженной плоти губами как можно скорее.

Чувствую себя очень грязной. Развязной. Порочной.

Я самым греховным образом вдыхаю аромат возбужденного мужчины, стоя перед ним на коленях. Он пьянит. Я точно голову теряю, а пульсация между ног усиливается до такой степени, что я начинаю чувствовать болезненное напряжение в нижних губках.

Неужели, это происходит со мной? Я не женщина сейчас. Нет. Самка, живущая инстинктами, тонущая в низменной потребности удовлетворить животную похоть.

Направляю напряженный член себе в рот. Губы приветливо размыкаются, и я обхватываю мясистую головку, втягиваю ее в себя.

По приглушенному стону Демьяна понимаю, что ему нравится. Мне нравится тоже. Его вкус. Ощущения во рту и на языке. Неужели, такое возможно?

Вчера я думала, что такая махина может запросто разорвать меня, просто не поместится. Нигде. Но теперь мой ротик покорно и мягко растягивается, принимая в себя твердый мощный стержень.

Я должна удовлетворить его. Теперь от этого зависит моя дальнейшая жизнь. Я уверена. Сейчас я почти на сто процентов уверена, что мое старание может повлиять на многое.

Сначала я просто сосу головку, опасаясь взять эту дубину глубже. Потом подключаю язык. Облизываю. Даю больше слюны.

Наверное, это все должно вызывать во мне отвращение, неприязнь, но этого нет. Только похоть с примесью страха, который так до конца и не ушел, просто частично задавился другими чувствами.

Вкус и гладкость разгоряченной плоти дурманят.

Демьян смотрит на меня сверху вниз. Возвышается гигантской скалой. Аура его силы давит, показывает, кто здесь хозяин, кто главный, кто правит балом и кто дает мне призрачный шанс.

И он все так же не делает ничего. Просто обжигает взглядом. Ждет, пока сама насажусь глубже на его прибор.

Я становлюсь смелее. Возбуждаюсь больше. Сама схожу с ума от желания, получить хоть немного ласки для себя.

Сумасшествие! Просто сумасшествие!

Член легко проскальзывает глубже. Снизу я прижимаю его языком. Полирую по всей длине, захватывая так глубоко, как только могу.

Мои губы растягиваются под нужный размер слишком просто, но вскоре все равно начинают ныть, как и скулы, уставшие от непривычного натяжения. Но я не спешу отстраняться, уверена, моему мучителю это не понравится.

Чувствую каждую надую вену, языком точно изучаю замысловатый узор на каменной плоти.

Мужские стоны становятся отчетливее и чаще. Это придает мне уверенности, заставляет действовать активнее, вбирать глубже, не обращая внимание на болезненное напряжение.

В лоне становится так горячо, что даже жжется. Клитор болезненно пульсирует. Я мечтаю о том, чтобы Демьян залез мне в трусики прямо сейчас. Еще немного и возбуждение будет невозможно терпеть.

В какой-то момент мужчина сам начинает двигаться мне навстречу. Вбивается в рот. Ускоряется. Мне приходится подстраиваться под его темп. Раскрывать ротик еще шире, чтобы принимать его здоровенный орган.

Совсем немного, и Демьян хватает меня за голову. Прижимает. Замирает. Входит так глубоко, что я, кажется, могу задохнуться.

Член начинает пульсировать в моем рту. Горячее семя ударяет в горло.

Осторожно вытираю раскрасневшиеся влажные губы, когда он выходит. Смотрю на Демьяна. Подниматься с колен не рискую. Жду его вердикт.

В глубине души надеюсь, что и он доставит мне удовольствие. И это желание порождает презрение к себе.

Только сейчас до меня доходит смысл происходящего.

За дверью комнаты стояла моя подруга, еще какие-то люди, возможно, много незнакомых людей, пока я тут…

Картонные стены студенческого общежития практически не задерживают звуков. Нужно быть очень осторожным, чтобы не выдать себя. А Демьян не осторожничал. Совсем. Чавкающие звуки и его стоны были отлично слышны всем, кто находился в коридоре. Я уверена.

Щеки вспыхивают жаром.

Становится стыдно за себя.

Кажется, папа был прав, когда обзывал меня нелицеприятными прозвищами. Такая я и есть.

– Значит, в подвал не хочешь? – спокойно, даже как-то безразлично, спрашивает Демьян, зачехлив причиндалы обратно в джинсы.