Теплая Птица

Окошко захлопнулось. Под мясом стрелок, надо полагать, разумел таких, как я. Ну что ж, мясо так мясо.

Я присел на корточки напротив ворот: жаль, не из чего развести костер. Достав из-за пазухи сухарь и сушеного кальмара, принялся жевать без особого удовольствия, просто чтобы убить время.

– Не пускают, братан?

Рыжеволосый мужик в форме стрелка остановился напротив меня. Надо же, как тихо ходит, – даже снег не скрипнул! Я поднялся на ноги.

– Как видишь.

– Вот козлы, блин, – рыжий смачно харкнул в сторону ворот.

Этот мужик был сшит природой весьма добротно. Стрелковая одежка, коей следовало бы быть на пару размеров больше, выразительно подчеркивала его мускулатуру.

– Борис, – он протянул широкую руку.

Не знаю: то ли язык мой как-то не так повернулся, то ли само естество, носящее имя «Андрей», отказалось становиться стрелком.

– Ахмат, – представился я.

И мне стало легче. Пусть будет так: этот незнакомец – Ахмат участвует в испытании, возможно – становится стрелком, а Андрей вроде как ни при чем.

– Смотри-ка, еще трое, – сказал Борис. – Ну, теперь потянутся…

Он оказался прав: у ворот собралось человек тридцать. И – молчание, волчьи взгляды: скоро мы будем рвать друг другу глотки… Знать имя того, кто рвет тебе глотку, либо того, кому рвешь глотку ты – непозволительная роскошь. Похоже, из всех нас так не считал лишь Борис.

Он заговаривал с каждым новоприбывшим, но в ответ получал презрительное молчание.

– Во, народ, – поняв, что с этим народом словесной каши не сваришь, Борис снова подошел ко мне. – Суровые, б… дь.

Я усмехнулся: а ты чего ждал?

– Такое впечатление, что их только из Джунглей пригнали. Дикари.

– В Джунглях не дикари, – не выдержал я. – В Джунглях – игроки, которым Теплая Птица так же дорога, как и мародерам.

– Правда? – он явно обрадовался моей отзывчивости. – А я думал – там одно зверье, вроде тварей.

Кстати, о зверье. В толпе перед воротами началось движение.

– Запускают? – вытянул шею Борис.

Толпа выплюнула хрипящий клубок. Перекатившись несколько раз по снегу, он распался на две части – узкоглазого скуластого мужика, прячущего за пазуху нож, и бородача с залитой кровью грудью. Ошмонав карманы убитого, победитель спокойно занял свое место в толпе.

Похоже, этот инцидент послужил для кого-то знаком. Ворота отворились. Толпа хлынула было внутрь, но тут же подалась назад под ударами прикладов. Нас встречал отряд стрелков в полной боевой готовности. Невысокий седой командир что-то кричал караульному. Наконец, он вспомнил о нас:

– Не толпиться. Запускать по одному! Куда ты прешь?

Командир вскинул пистолет и выстелил в голову особо нетерпеливому претенденту.

Разом все успокоилось. Толпа растянулась в длинную цепочку, в самом конце которой очутились мы с Борисом.

– Несправедливо, – недовольно пробурчал Борис. – Пришли первыми, зайдем последними.

Как раз в это время стрелки за руки за ноги выносили убитого командиром претендента. Тело с хрустом упало в сугроб.

– И умрем последними, – добавил Борис.

Я засмеялся.

– Кому весело? – крикнул командир. Он даже привстал на цыпочки, осматривая цепочку.

Я поспешил проглотить смех, совершенно здесь неуместный.

– Прости, братан, – Борис положил мне руку на плечо. Я сердито скинул ее. Этот болтун доведет до могилы.

Цепочка стремительно уменьшалась. Один за другим претенденты исчезали за воротами. Наконец, очередь дошла до Бориса. Он кивнул мне:

– Удачи, Ахмат.

– И тебе удачи.

Борис скрылся за спинами стрелков. Хороший малый, – Христо был бы рад видеть его среди возрожденцев…

– Последний, что ли? – командир окинул меня нехорошим взглядом.

– Похоже, да.

– Входи.

За воротами были только стрелки, ни одного претендента.

Командир откашлялся и, запинаясь, прочел с желтого листа следующее:

– Согласно приказу 45в, подписанному лично Лорд-мэром, лицу, явившемуся на Рожественские испытания, присваивается порядковый номер, в полном соответствии с очередностью. Лицо, получившее номер, подпадает под юрисдикцию Устава Армии Московской Резервации и обязано бережно хранить номер, в случае утраты претендент подвергается каре по пункту 2 седьмого параграфа Устава Наказаний.

Покончив с официозом, командир с видимым облегчением сунул бумагу в карман.

– Тебе все понятно?

– Да.

– Отвечать «Так точно, офицер».

– Так точно, офицер.

– Ну, тогда, держи.

Офицер протянул мне металлический кружок с выбитой цифрой «32».

– Эй, – он обратился к стоящим навытяжку стрелкам. – Фомин и Сосо – проводите его к особистам.

В интонации, с которой седой офицер произнес слово «особисты», я уловил презрение, смешанное со страхом.

Два стрелка выскочили из строя.

– Ну, ты, шагом арш! – крикнул один из них – черноусый мордоворот, и несильно ударил меня между лопатками прикладом АКМ.