Тепло еще вернется в твой дом

Блин, Понтий ел, а туткажысь Волхвы из Вефлиема,сказали что родилсяцарь иудейский, а это значит — непрелюбодействуй,ниукради, нисотвори, аверуй, и преснои вовеки веков — Амен,Аплодисментов вори бес с серЕбром…Блин, Понтий вышел из авинас гербОм на мыле,и Слово вынул:— Кто у креста смирен давно на вече,и кто за риском близко — все — чисты!Веди Бог и ныне там — под камнем

на камненачало пламениили цемента.Бог — выбор, но бренн — тычтобы его просечь. А это значит:Колена!Встать!Лечь.Ну, блин…Иесус со мной, а я далече!И ни друг и ни враг — Иуда!Это Царь меня словом лечит!А я молча гляжу в посуду!А я днем зажигаю свечи!О, Иесус, я больше не буду…

«А мохнатые ресницы столь изящного загиба»…

Горкий взгляд из под вуалисладких губ

лакавших море от молитвотпечаткии следы от битвна коленяхсглаженныхмякгой тканиюи короной очерченнолоно.Вязь изпаутинычто связала книжкитертые с журналомовуляций.Грацияу стола пустого стулада еще добавить гулаиз окна: «Ты одна»…ТЫ ОДНА! Не бойся мула

опустившего рогачто обхватывают столькобеспробУдущной тоски ссоло в беломмузыкантазавораживает в пленблюзза стеною…прочь Соседа!Мучать мула, что пришелдля подрагиванья вен на бокахв ожидании стоять посредихолодной залы.Крика мало!Ты садись к нему на спинуи вели емусомкнутьнаполнЕнные печальнойвлажью слезною глаза

В ПУТЬ!Влево-вправо, влево-вправомир качуется усталона загривке мулашерсть слипается отвлаги лонастоныи мохнатые ресницыстоль изящного загибатак длинны они,щекотятвоздухон упрямится, но поздно — резкооткрывают глазы мулазвездычерно-влажные огромны…— Это сОН был. Спи.

«Ах, матова души твоей поверхность…»