Тепло лютых холодов

– У меня здесь жена… – замямлил мужчина.

– Завидую вам! – всё ещё смеясь, ответил Величко, рассчитывая отшить просителя – сколько тут таких же рядом? – Всегда хотел путешествовать с женой! Но мне-то вы зачем это рассказываете!

– У меня двое детей в холодной машине… И беременная жена! – он готов был заплакать. – Они замерзли. Бензин закончился… Мы теперь пропадём…

– С этого бы и начинал! Канистра есть? – гаркнул Величко и повернулся к своему водителю. – Приживойт! Налей ему полную…

– Товарищ старший лейтенант! А если не доедем?

– Не зли меня, парень! Я на свою совесть жизни этих детей и женщины не возьму! И никому не позволю! Налей ему полную канистру! – потом Величко повернулся к мужчине. – Там желтый москвич стоит… Это ваш? Сколько детям?

– Старшему пятый год, а младшему скоро годик!

– Ах, чёрт! – ругнулся Величко. – Вот что! Забирайте-ка сейчас же своих сюда и отогревайте их здесь, а наш народ слегка проветрится! Заодно поможет детей принести и бензин залить! Вперёд, мои орлы! Задача ясна?

– Ещё как! – весело отозвались ребята в черных танковых куртках.

– Спасибо, товарищ офицер! Спасибо! Такой мороз! Такая пробка! Спасибо! Может, деньги всё же возьмёте? – твердил ошалевший от страха за жену и детей литовец, еще не осознав, что встретил бескорыстную и активную поддержку в столь страшной для него ситуации. В трудное время, каждый за себя…

– Ты что об этом думаешь? – запоздало спросил Алексея Величко.

– Да как же иначе? Всё правильно! – подтвердил Алексей.

Женщину в распахнутом пальто, под которым выпячивался большой живот, уже подвели к машине. Она с ужасом глядела на крутую металлическую лестницу, по которой ей предстояло подняться с таким животом и ребёнком в руках. Ребёнка-то, укутанного в толстое одеяло, сразу перехватил Алексей, а Величко, встав на колено в своей высокой машине, протянул женщине обе руки вниз:

– Не бойтесь! Уж я вас не уроню! – пообещал Величко и, словно подъемный кран, бережно втащил женщину в КУНГ. – Вот и всё! Располагайтесь, как хотите!

Следом в машине оказались ее старший ребенок и муж, который вдруг признался:

– Она по-русски не говорит… Даже не понимает… А у вас ведро есть? – с надеждой поглядел он на Величко.

– А что, канистры мало? – удивился тот.

– Нет, нет… Это жене… Вы знаете, ей постоянно давит на живот… А здесь совсем некуда идти…

– Скажи ей, пусть не стесняется! Мы сейчас уйдём! – доброжелательно успокоил мужа Величко. – С моей женой такая же история происходила! Так что мне это знакомо… Сейчас сделаем! Скажи ей, пусть поступает здесь, как ей нужно, а мы все уйдём! Может, перепеленать ребёночка или покормить. Вот и столик небольшой… Сейчас и кипяток сделаем… В общем, полчаса здесь ваши, а как дальше сложится – потом и поглядим!

– Спасибо вам большое! – шептал муж, всё больше коверкая русские слова литовским выговором. – Спасибо вам!

– Ты «Москвич» свой не разморозь! А то совсем забыл о машине! Морозище шутить не станет! – напомнил Величко, выбираясь из машины и прикрывая за собой дверь.

– У меня антифриз… Не замёрзнет! – стал, наконец, соображать муж.

– Тебе же нельзя посторонних… – подсказал Алексей, пританцовывая из-за давно замёрзших в сапогах пальцев.

– И что теперь поделать? – махнул рукой Величко, высматривая своего Приживойта, чтобы поскорее обеспечить пустое ведро и кипяток. – Свинья не выдаст – чёрт не съест! Так что ли? – захохотал он, быстро удаляясь и извергая клубы пара.

После шестнадцати часов со стороны Елгавы стал нарастать гул мощной техники. Её многие расслышали, несмотря на шум собственных двигателей, но боялись себе поверить. Тем не менее, гул не смолкал! Он становился то громче, то тише, но там, впереди, что-то действительно рычало, чавкало и кряхтело, медленно продвигаясь в их сторону. Там шла работа! Шла борьба со снегом и со смертельной опасностью для тысяч людей.

А люди по цепочке уже дальше передавали радостную весть: «Идёт спасение!»

Оно явилось в виде двух могучих гусеничных бульдозеров. Эти монстры энергично оттесняли горы снега в сторону от проезжей части, за границу едва угадываемой теперь обочины, в кювет и далее, благо, деревья вдоль дороги не росли. Такие действия значительно расширили дорогу, и автомобили, где становилось возможным, под чьим-то активным руководством уже сползали вправо, почти вдавливались в огромные снежные валы.

Потому встречка медленно очищалась от завоевавших ее ранее машин. И в какой-то момент в сторону Елгавы поползли первые счастливчики. Они едва-едва тянулись узенькой ленточкой, полностью зависящей от успехов бульдозеров. Но даже слабое движение возрождало у людей надежду на благополучное завершение страшного приключения.

Сотни и даже тысячи машин продемонстрировали свою живучесть сверканием фар и красных фонарей. И стало понятно, что замерзшая ранее жизнь оттаивает, продолжается, опять стремится к чему-то важному и естественному – к движению людей, к решению самых различных вопросов и дел, к теплу.