Теплое сердце зимой

— Да, мне разрешено быть здесь, — ответил он на ее вопрос. — Потому что это дом, в котором я вырос. Как и ты.

— О, ну ладно. Значит, ты не желаешь нам зла? Ты выглядишь страшноватым. Ты реально огромный.

— Нет, милая. Я не причиню вред ни тебе, ни твоей семье.

— Это хорошо.

Он изменит ее воспоминания через секунду. Прямо сейчас он был слишком напуган мыслью, что его миссия провалилась с треском из-за потребности этих людей изменить к чертовой матери все в недавно купленном доме.

Оставив ребенка, Куин вошел в комнату, эхо его шагов гулко отражалось от твердого мраморного пола. Теперь в комнате стояла кровать, напротив нее — письменный стол, и что-то странное в углу… наверное, диван. Мысленно он пытался вспомнить обстановку такой, какой она была, когда Лукас жил в комнате. Бюро располагалось между двумя окнами, выходившими на сад. Да, именно там оно и стояло.

Подойдя ближе, он опустился на колени и провел рукой по гладкой каменной плитке. Он плохо разбирался в строительстве, но не обязательно быть Бобом Вилой[29], чтобы понимать, что если хочешь выложить мраморный пол, тебе нужно расчистить все для работы. Так что этих половиц и всего, что было под ними спрятано, давно уже не существовало.

Ох, Лукас, подумал он. Почему ты не сказал мне, что нужно сделать после того, как я найду эту чертову хрень? Почему не написал в письме, чтобы мне было от чего отталкиваться…

— Что вы ищете, мистер?

Не обращая внимания на ребенка, Куин попытался выяснить, какие у него есть варианты. Он предположил, что может пойти за молотком и взломать эту часть плитки… и тогда у него появятся зрители в виде Рона, его второй жены и как минимум двоих их детей…

— Что ты делаешь, Мышка?

Куин закрыл глаза. Отлично. Ронни вернулся.

— В доме мужчина, папа.

— О, привет, — сказал Рон, входя в дверной проем. — Как дела?

Как будто они были старыми друзьями.

Куин бросил взгляд через плечо, он был готов послать их обоих… и все же, когда он увидел, как они стоят вместе, темноволосые, маленькая девочка, обхватившая отца за ногу, и отец, положивший руку ей на плечико, то знал, что не сможет нагрубить им.

Он представил, как они с Лирик делают то же самое, примерно через пять лет.

Ну ладно, окей. Если кто-нибудь проникнет в особняк, они испарятся еще до того, как с кем-нибудь начнется разговор. Но все равно.

— Привет, Рон. — Куин позволил себе сесть на задницу. — Как у нас дела?

Он задал этот вопрос рефлекторно, потому как точно знал, как у них дела: он потерял шанс помочь Лукасу, у Рона в доме был вампир, а маленькая Синди-Лу, или как там ее звали, записывала все происходящее на подкорку, будто ее мозг был Розеттским камнем[30].

— Ты ищешь те старые письма? — спросил Рон.

Куин нахмурился.

— Что?

— Те, что были в полу. Когда мы переделывали эту комнату, то обнаружили пачку конвертов.

Прежде чем у Куина появилась хоть одна сознательная мысль, он поднялся на ноги.

— Ты сохранил? Я про письма?

— Да, я подумал, может, кто-нибудь спросит о них. Но парень, у которого я купил это место… ну, то есть ты… но я же никогда не встречался с тобой, и когда я попытался связаться через агента по недвижимости, они не смогли найти твоего представителя…

Фритц был идеальным доверенным лицом, не так ли? На виду, когда нужно, и невидимый для людей всех мастей, когда дело сделано.

Рон потер бок, как будто у него чесалась печень.

— Они сказали, что этот дом принадлежал твоей семье двести лет. Это правда?

— Эм, Рон, я не прочь поболтать и дальше, но не мог бы ты отдать мне эти письма?

Малышка посмотрела на своего отца.

— Это была комната его старшего брата.

— Так же, как у вас с Томми.

— Ага.

— Пошли, — сказал Рон Куину. — Они в сейфе в моем кабинете.

Они втроем двинулись по коридору, Рон прижал указательный палец к губам, когда они проходили мимо главной спальни — универсальный знак «Не буди жену».

Угу

, согласился Куин. Сейчас это дерьмо было критически важным.

Кабинет Рона находился там, где раньше была обычная комната для гостей, и на столе из оргстекла стоял полный минималистический набор в стиле хай-тек, компьютер — лишь клавиатура да тонкий, как человеческий волос, экран.

— Сейф здесь. — Рон перешел к противоположной стене, которая, казалось, была покрыта кожаными вставками цвета подгузника Рэмпа после того, как ребенок съел миску гороха. — Он скрыт.

Рон взмахнул рукой. Нахмурился. Еще несколько раз взмахнул.

— Кажется, здесь.

После пары попыток заставить какой-то тайный считыватель распознать отпечаток его ладони, Рону удалось найти то, что было так успешно замаскировано: часть стены отъехала в сторону, обнажая черно-серый сейф.

Что-то пискнуло на маленькой кнопочной панели спереди, послышалось шипение, а затем Рон сделал фокус в стиле сезам-откройся. На долю секунды Куин запаниковал, что за всем этим последует загадочное исчезновение. Какой-нибудь уууупс. Самовозгорание прямо у него на глазах…

— Вот они.

Рон протянул большой конверт из манильской бумаги. Когда Куин взял его и приоткрыл, то почувствовал, как все его тело дрожит.

— Ты в порядке? — спросил Рон.