Теплоход "Иосиф Бродский"

— Господа, — посол неохотно возвращался из мира грез в мир реальности. — Детство мое прошло на Западном побережье, и я мечтал стать зоологом, естествоиспытателем. Ничего никогда не слыхал о России. Я рано вступил в «Общество охраны китов». Однажды нам сообщили, что недалеко от Сан-Диего на песчаный пляж выбросился кит. Мы поспешили его спасать. Животное еще было живо, когда мы подъехали. Мы ломали голову, что заставило этого красавца покончить с жизнью, что явилось основой его суицидного инстинкта. Внезапно из раскрытого зева кита показалась человеческая голова, и скоро на свет вылез весь человек, в слизи, облепленный планктоном, в ракушках и мелких рачках, которые составляют излюбленную пищу кита. На плохом английском он объяснил, что является известным советским поэтом Андреем Дементьевым. Решил таким образом иммигрировать из СССР, не в силах выносить гнет режима. Чтобы быть проглоченным китом, он долго плавал в облаке планктона, прикидываясь одним из ракообразных. Наконец кит его проглотил, и поэт, перемещаясь в чреве кита, громко, как молитву, читал собственные стихи. Кит не выдержал декламаций и решил покончить с собой. От поэта, много дней проведшего в чреве кита, пахло несвежей рыбой и водорослями. Он тут же стал читать нам стихи. Я запомнил только одну строку: «Мне снился сон, что Пушкин был Кобзон». Эта встреча перевернула всю мою жизнь. Я поступил в Гарвард, стал интересоваться Россией, перечитал всего Достоевского. Когда приехал послом в Москву, снова встретил поэта Андрея Дементьева. Он ничуть не постарел. От него все еще пахнет водорослями. Теперь он ведет телевизионную программу «Народ хочет знать» и почти никогда не падает с трибуны от ветхости.

Савл Зайсман сделал глубокий вздох, наполнив мозг дымом, разбудившим генетическую память. Ему показалось, что в голове открылся бесконечный коридор, сквозь который сочилась лазурь. Вытянув руки, он летел на эту лазурь, возвращаясь вспять через миллионы лет эволюции. Вынесся на простор, где плескалось безбрежное море, отражая на волнах золотое солнце. В фонтане брызг, распахивая волны чешуйчатым телом, вынырнул динозавр, держа в зубах сиреневую скользкую рыбу.

— Весьма поучительная история, — сказал Савл Зайсман, ощущая свое тождество с рыбой, погибшей в зубах динозавра миллион лет назад. — А вы, любезный Аркадий Трофимович, — обратился он к Куприянову. — Что повлияло на вашу судьбу?

Куприянов не отрывал глаз от багрового угля в горловине кальяна. Уголь казался гигантской планетой в сопредельной галактике, откуда поступали непрерывные излучения, настойчивые сигналы. Планета, воплощение женственности, взывала, манила в сёои багряные глубины, сулила блаженство, невозможное на земле. Он знал, что чья-то душа, родная и верная, ждет его в иных мирах, посылая безмолвную весть.