Терминатор 1965 (СИ)

Товарищи офицеры согласно закивали, поведав как решили не самолётом добираться до первопрестольной, а именно поездом, чтоб расслабиться вдали от жён и начальства, гульнуть от души, считай трое суток отпуска дополнительно! Потому и попросили знакомую в авиакассе не продавать билеты, ибо «мест нет», а чтоб генерал-майора Дрёмова не нервировать, согласились по железке заранее выехать. Тот наверняка выкупил хитрость подчинённых, но лишь рукой махнул, ибо дядька добрый и понимающий.

Второй день путешествия начался с заключения эпического соглашения на аренду купе нумер пять за сотню полновесных российских рублей и жаркого обсуждения очерёдности походов с дамами нетяжёлого поведения в «обитель порока»…

Бравые военные не сомневались, что Нинель отдастся без проблем, причём всей их троице и мне в придачу, а вот со студенткой сложности. Нет, сама Ленуська ого какая горячая и на многое согласная, но надо сторожить строгую маман.

–  Серёга, сокол кавказский, посидишь с родительницей Елены? В вагон-ресторан выгуляешь?

–  Не вопрос, отчего ж не пообщаться с привлекательной дамой.

–  Да он стопудово старушке раз десять присунет, пока некоторые идеалисты малышку уламывают.

–  Не такая уж и старушка!

Так, за развесёлыми мужскими разговорами и докатили до Москвы, причём Элен прочухавшись, выкупила влёт маменьку, сиявшую как новенький медный пятак. Как там договорились отцы и дети, пардон, дочки-матери, неизвестно, свечку не держал и слух не напрягал, хотя мог по идее и подслушать, но зачем?

Только Ленок зависала у вояк, а мы с Натали вместо того чтоб чинно-благородно яства вкушать в вагоне-ресторане, неистово жахались на столе, на полу на полках нижних, довольствуясь остывшим рассольником в судках.

Подъезжая к столице, обменялись адресами и телефонами, точнее говоря Наталья Николаевна все свои пароли и явки каллиграфическим почерком в трёх экземплярах (не шучу) сдала, вплоть до родственников в Ленинграде, куда мать и дочь Воронцовы направлялись. А я ж безадресный бродяга, еду горе мыкать да счастье искать, далее непонятно куда писать до востребования, воистину «мой адрес Советский Союз». Разумеется, обещал непременно звонить и обязательно навестить, мимо ушей пропустил ехидное замечание Елены, что мама дивно похудела и помолодела за время поездки.

Ну что, столица, встречай. Теперь по-взрослом начну, никаких рассусоливаний, с места в карьер. Для начала, другим в назидание, грохну суку Кагановича, его виза стояла на расстрельном листе, по которому деда двоюродного, Прохора Никитича в 1938 угробили. Не доживёшь ты, Лазарь Моисеевич, до 1991 года, да и до 1969 не доживёшь.

Глава 29

Первый же адрес, куда собирался «занырнуть» в столице, оказался провален. Хотел остановиться у знойной вдовушки, верной подруги и подельницы Николая Писаренко в деле расчленения и утилизации торговца цветами гражданина Урусяна, отчаянной Антонины Свечиной. Но памятуя о незадачливом профессоре Плейшнере, таки внимательно посмотрел на окна квартиры Антонины свет Семёновны. Увиденное категорически не понравилось. Нет, двадцать два утюга и семь пар валенок на подоконнике не маячили. Но шторы новые, причём по всей квартире, даже в комнате постоянного Антонининого арендатора, золотодобытчика с солнечной Колымы товарища Донского Игоря Павловича весёлые, в цветочек шторки, как и в прочих окнах.

По идее, Антонина, которою я основательно «взбодрил», переключив организм с «полтинника» на «тридцатник» (космическому попаданцу приятно, да и по рангу положено спать с молодой женщиной, а не с ветераном первых пятилеток) могла начать новую жизнь, мужика найти подходящего для создания семьи. Я ж её на патологическую верность гарному хлопцу Коле Писаренко не программировал. Однако, решил перестраховаться, провести рекогносцировку. Дом хоть и «элитный», но сановные дамы, когда проштрафившихся супругов выпинывают на заслуженный отдых, очень быстро превращаются в классических бабулек на лавочке, словно и не они совсем недавно на приёмах в посольствах жрали от пуза яства заморские, вкуснющей «Кока-Колой» запивая…

Выждал время и как только осталась «на лавочке» (удобный стол под «грибком», мечта алкашей окрестных) в гордом одиночестве высокомерная тётка Алла Алексеевна, всё про всех знающая, подошёл к гражданочке, вертя в руках листок, типа с адресом.

–  Простите, мне нужен дом девятнадцать, строение три…

Действовал так исключительно для сторонних наблюдателей, по легенде бабуля листок возьмёт, вчитается и начнёт руками размахивать, объясняя провинциальному чудику особенности столичной географии. На деле же, листок всучив «бабе Алле» немножко гипнотнул вредную старуху: так, чтоб после «сеанса» свято была уверена в том, что помогла залётному кавказцу сориентироваться в Москве…