Термитник. Энтомологический детектив

Быть пожарным в Округе была большая честь и очень престижная работа с нехилой зарплатой. Набор в пожарные проводится по жестким требованиям среди определенных жителей Округи. Пожарные разделяются на наземные команды и авиаполк. Наземная команда состоит из двух категорий: огромные и быстрые. Огромные тащат на себе запасы воды в бочках, а быстрые растаскивают горящие стволы веток и травы, копают противоогневые рвы и спасают раненых и пострадавших. Пожарный авиаполк делится на разведчиков и тушителей. В разведчики набирают только жителей с крыльями, отдавая предпочтение скорости и остроте зрения. В их задачи входит патрулирование Округи сверху, своевременное выявление задымлений и очагов горения, а также, по возможности, участие в активном тушении пожара с помощью подручных средств.

Тёмин сосед, был одной из самых быстрых и маневренных единиц пожарного отряда. Он и ему подобные, целыми днями висели над Округой и высматривали малейший признак дыма или огня. В случае выявления опасности они стремглав неслись к ближайшей пожарной вышке и называли координаты возможного возгорания. Туда с воем сирен отправлялись наземные силы, заливали пожар, если он был, спасали раненых, если их можно было спасти.

Стрекозя побежал к себе принять душ, отмыться от копоти и переодеться в домашнее. А Тёма ринулся по лесенке в свою квартиру и сунул нос в холодильник. Слава личинкам! В холодильнике действительно стояла целая упаковка «Фиолетового» – шесть больших бутылок. Ему было необходимо слегка промыть мозги после сегодняшнего странного дня. Пока он доставал пачки с печеньем, резал сыр и раскупоривал бутылки, в квартиру ввалился Калверт, в вишневом халате-кимоно с белыми рукавами, красными от мыла глазами и довольной улыбкой. Он бухнулся на кухне на стул и с ходу начал рассказывать.

– Тёмка, ты не поверишь, – выдохнул Стрекозя, – полыхало так что подойти было невозможно. А горела, биологическая лаборатория при городской больнице. Очевидно, она была напихана под самую крышу какой-то химической фигней и прочей опасной ерундой. Хорошо, что удалось обойтись без масштабного взрыва! Расплавились даже камни и части железной арматуры – такая была температура горения. Мы вообще сначала подлететь не могли, нас жаром уносило в самое небо, чуть не выше деревьев!

Стрекозя напрягся и вытащил из халата прозрачное крыло, в котором зияла дыра с кулак размером от попавшей на него искры, и многозначительно посмотрел на журналиста:

– Вот, глянь, теперь месяц затягиваться будет. Короче, пришлось вызвать роту мокриц. Так не поверишь, лили они воду, лили. Мы сверху ведрами поливали – без толку! Короче, капитан дал приказ просто лить на соседние крыши, чтоб не разнесло огонь. А здание лаборатории уже не имело смысла спасать.

Стрекозя перевел дыхание и с вожделением посмотрел, как Тёма наливает из бутылки в высокий стакан пенящуюся темную фиолетовую жидкость.

– Ни одного тела пострадавшего не было найдено. Но самое странное это то, что экспертов пожарной службы после ликвидации не пустили на место. Приперлась парочка страховых агентов из незнакомой конторы. Чудики, похожие на уродливых ос без жала, спокойно прошли через оцепление, за которое уже выгнали всех пожарных и начали копаться в грязи оставшейся после пожара. Я был последний из нашей бригады, кого взашей вытолкал какой-то рьяный мент из охраны. Но, я успел-таки углядеть, как этот полосатый что-то вытаскивал из грязи и пихал в пакет. А пакет засовывал в свой портфель. Готов побожиться, чем хошь – пихал он туда какие-то обгоревшие склянки или бутылки!

– Поджёг? – Ахнул Тёма.

– Кто знает, – многозначительно оттопырив губу, проговорил Калверт, – обычные процедуры были нарушены. Неспроста. Да и пламя было странным.

– Отчего может быть такая температура горения? – Тёма был не просто любопытным слушателем, а настоящим профессионалом, – ты говоришь, что даже металл горел?

Стрекозя задрал тощую ногу на ногу и растянулся на стуле. Он с благодарностью смотрел на полный стакан крепкого нектара с высокой шапкой фиолетовой пены и, выхватив его из Тёминых рук, приложился как самый настоящий пожарный. Несколько мощных глотков и муравей уже вынужден был опять откупоривать бутылку.

– Так может гореть только какая-то химия, – отдышавшись произнес Стрекозя, сдувая пену со второй порции и не обращая внимание на тарелку с закусками, которую протягивал ему журналист, – понимаешь, огонь такая с одной стороны простая штука, а с другой стороны целая наука. Любой обыватель скажет – ну горит. Ну, огонь. Ну, вот сгорело, и остался пепел или угли. Конец истории. Ан нет, братан. По цвету пламени, распространению огня, дыму, можно многое сказать, – Стрекозя, прикончил второй стакан, предварительно чокнувшись с другом, – В этом случае все явно началось на втором этаже, потом прогорел пол и очаг возгорания свалился на первый этаж, а крыша еще даже не занялась, как следует. Жар от первоисточника видать был такой сильный, что даже пепла не осталось от той комнаты. Это точно химикаты какие-то горели.